Ледяная земля

– Он очень, очень плохой человек, сэр, это правда, – признал хозяин гостиницы полушепотом. – Но что мы, простые люди, можем с ним сделать? У него за спиной целый отряд воинов, а мы кто? Мы торговцы, а не солдаты.

– Жаль, что я не смогу вам помочь, – вздохнул Холт. – Но нам правда надо ехать. – Он помолчал и безмятежно добавил: – Кстати, а паром в Ле-Сурж ходит каждый день?

Ле-Сурж – так назывался город, лежащий километрах в двадцати на запад. Холт с Хорасом направлялись на север. Но рейнджер был уверен в том, что Депарнье обязательно вернется, чтобы расспросить, куда они ушли. Конечно, он не рассчитывал, что трактирщик сохранит его вопрос в тайне, и даже не винил его за это. Тот утвердительно закивал головой:

– Да, сэр, в это время года паром еще ходит. В следующем месяце, когда река замерзнет, путникам придется пользоваться мостом при Кольпенньер.

Холт вскочил в седло. Хорас уже был верхом; в руках он держал вожжи от целой вереницы трофейных лошадей. После событий прошлым вечером рейнджер счел за лучшее побыстрее убраться из города.

– Ну что ж, поскакали к парому, – громко сказал Холт. – Через несколько километров к северу дорога расходится надвое, так?

И снова трактирщик кивнул:

– Да, сэр, все верно. Это первый большой перекресток, который встретится вам на пути. Езжайте направо – и окажетесь прямиком у парома.

Холт поднял руку в благодарственно-прощальном жесте, а потом, пришпорив Абеляра, первым выехал со двора.

В тот день рейнджеры неслись как ветер. Достигнув перекрестка, они не повернули направо, а поехали дальше прямо на север. Никаких признаков погони путники не заметили, однако в холмах и лесах по сторонам дороги могла – при необходимости – укрыться целая армия. Холт не был до конца уверен, что Депарнье, так хорошо знавший окрестности, не едет какой-нибудь параллельной тропой – может, обходя их с флангов, – чтобы организовать засаду.

Рейнджеры были даже несколько разочарованы, когда в середине дня им пришлось остановиться у очередного моста, где их поджидал очередной рыцарь. Он, разумеется, преграждал им путь и предлагал либо заплатить дань, либо вызвать его на бой.

Рыцарь, верхом на костлявом гнедом скакуне, которого надо было отправить на покой еще три года назад, был не чета воителю, встреченному ими накануне вечером. Его сюрко поизносилось и было заляпано грязью. Когда-то оно, возможно, было желтым, но теперь выцвело и приобрело грязно-белесый оттенок. Доспехи были залатаны в нескольких местах, а древко копья совсем недавно зеленело в какой-нибудь рощице: это было молодое деревце, обработанное весьма грубо и вдобавок не отличавшееся ровностью ствола – одна треть его была сильно изогнута. На щите красовалось изображение кабаньей головы – самое подходящее для столь неказистой, в оборванной одежде лич ности.

Путешественники остановились, осматривая незнакомого рыцаря. Холт устало вздохнул.

– Как же мне это надоело, – пробормотал он и снял с плеч лук.

– Подождите, Холт, – попросил его Хорас, снимая меч со спины и перекладывая его в левую руку. – Почему бы для начала не показать ему мой герб и не посмотреть, что он сделает тогда?

Холт окинул злобным взглядом нищего рыцаря, загородившего им дорогу, и рука его застыла на полпути к колчану.

– Ладно, так и быть, – неохотно согласился старый рейнджер. – Мы даем ему один, ровно один шанс, а потом я пускаю в него стрелу. Мне до смерти наскучили подобные людишки.

Он откинулся в седле, наблюдая за тем, как Хорас поскакал к незадачливому вояке. Пока что он не издал ни звука, и это показалось Холту странным. Обычно рыцарям, промышлявшим грабежом на дорогах, не терпелось бросить странникам вызов, и они щедро пересыпали свою речь фразами вроде «Стой, оруженосец!», «Обороняйтесь, сир рыцарь!» и прочей чепухой.

Стоило Холту подумать об этом, как и в голове его тревожно зазвучала набат: он позвал Хораса, который уже отъехал метров на двадцать:

– Хорас! Вернись! Это…

Договорить старый рейнджер не успел: с ветвей огромного дуба, что нависал над дорогой, упало нечто бесформенное и окутало голову и плечи юноши. Хорас попытался сбросить с себя сеть (это была именно она). Битва продолжалась недолго, вскоре невидимая рука дернула за веревку. Путы затянулись крепче, и юношу вытащило из седла и швырнуло на дорогу.

Потрясенный Толкач отпрянул от рухнувшего наездника, проскакал несколько метров и затем, поняв, что ему лично никто не угрожает, остановился и стал наблюдать, навострив чуткие уши.

– …ловушка, – закончил Холт негромко, кляня себя за то, что не распознал беду.

Отвлекшись на потешный облик затрапезного рыцаря, он позволил себе расслабиться, и вот к чему это привело.

Теперь он держал лук наготове, но что толку! Противника не было видно, если не считать рыцаря на древнем скакуне, который все еще молча стоял посреди дороги. Несомненно, он был частью хитроумного плана. Когда на Хораса упала сеть, он нисколько не удивился.

– Что ж, друг мой, ты заплатишь за свое участие в этом обмане, – пробормотал Холт, плавно вскинул лук, оттянул до предела тетиву, пока оперенье стрелы не коснулось его щеки.