Ледяное озеро

Хэлу всегда приходилось подыскивать слова, чтобы говорить о старшем сыне сэра Генри. Почему это давалось с таким трудом? Ему ведь нравился Невилл, черт побери! Он им восхищался!

— Он считался опытным альпинистом. Да, это опасный вид спорта, но не тот он был человек, чтобы поступать легкомысленно.

— Горы не прощают оплошностей. И осмелюсь сказать: если ему суждено было уйти от нас, то хорошо, что он погиб среди своих любимых гор. Ему посчастливилось выжить на войне, но удача изменила ему, когда он пошел штурмовать Анды. Он всегда мечтал их покорить. Что ж, каждый из нас должен прожить свою жизнь. — Некоторое время старик молча вел Хэла вокруг дома, к боковой двери. — Мы пройдем прямо ко мне в кабинет. Ты, конечно, захочешь увидеть Каролин и Труди, но это может и подождать. До тех пор пока не согреешься и не расскажешь мне, чем ты там занимался все это время. Тебя радушно встретили дома? — спросил он, глядя на крестника проницательным взглядом. — Ты найдешь там много перемен. Твой брат дурак, что женился на этой женщине, но осмелюсь предположить, ты и сам все понял.

Хэл рассмеялся, довольный, что они не пошли в гостиную. Ему требовалось время, чтобы привыкнуть к «Уинкрэгу», в котором не было Хелены. Он сердито обругал себя дураком, надо сфокусироваться на «здесь и сейчас», а не позволять воспоминаниям об ушедших годах исподволь заполонить его нынешнюю жизнь. Господи, он был тогда так молод! Именно это являлось причиной силы и яркости поразившего его чувства. И именно поэтому теперь, попав в «Уинкрэг», он заново переживал нечто похожее. Слабый отголосок чувств, которыми Хэл упивался в двадцать лет, заплутав в муках первой любви — вполне типичной любви молодого человека к старшей по возрасту и очень привлекательной женщине.

Хэл обошел вокруг обшитых деревянными панелями стен, глядя на знакомые гравюры и рисунки архитектурных сооружений.

— Я едва перекинулся с Евой несколькими общепринятыми любезностями и ничего не значащими пустяками, но наверняка намерения у нее добрые.

Сэр Генри бросил на него скептический взгляд, но промолчал, поскольку вошел Роукби, неся кофе. Старый слуга приветствовал Хэла с достоинством и учтивостью. Хэл обрадовался ему и отметил, что годы превратили Роукби в образец идеального дворецкого.

— Садись сюда, в это кресло, поближе к огню, — произнес сэр Генри, делая гостеприимный жест в сторону двух потертых кожаных кресел перед пылающим камином. — Расшевели хорошенько огонь, Роукби. Подбрось еще полено. Надо, чтобы Хэлу было тепло, он отвык от нашей северной стужи.

— Не такое уж я изнеженное создание, как вы думаете, — запротестовал гость. — В Нью-Йорке зимой бывает мороз, и к тому же я почти каждый год езжу в Вермонт заниматься зимним спортом. Там достаточно холодно, чтобы напомнить человеку об Уэстморленде в декабре.

— Но зато нигде нет такого озера, не правда ли? Ты это чувствуешь, а иначе тебя бы здесь не было. Только не говори мне, что это теплое приглашение Питера побудило тебя приехать. Нет, я понимаю, ты понадобился ему по вопросам, связанным с бизнесом, но один лишь бизнес не привел бы тебя сюда, верно?

— Да, — согласился Хэл, глотнув горячего кофе, в который Роукби по своей инициативе добавил капельку виски.

— Чтобы согреться, мистер Хэл.

— Небывалый нынешний мороз тянет всех сюда как магнитом, — продолжил сэр Генри. — Аликс не была дома три года. Они с бабушкой не всегда сходятся во взглядах, однако она не смогла устоять против ледяного озера. Моя внучка ведь живет и работает в Лондоне, знаешь об этом?

Хзл извлек из уголков памяти образы близнецов «Уинкрэга» — какими они были в те далекие времена. Аликс нарисовалась ему серьезной девочкой с внезапно вспыхивающей улыбкой и слишком взрослыми для ее лет глазами. Помнится, Каролин была с ней очень сурова, точно Аликс — своевольный и неуправляемый ребенок. Тогда девочка не походила на Хелену; напоминает ли она свою мать сейчас? Почему-то от этой мысли Хэл ощутил тревогу.

— Она похожа на Хелену?

— Нет, она пошла в мою часть родни — очень напоминает мою сестру, какой та была в юности. На мать похож Эдвин.

— Аликс всегда была привязана к Эдвину, — заметил Хэл. — Они были неразлучны.

— Как обычно у близнецов. Но потом они вырастают и идут каждый своей дорогой. Эдвин выбрал стезю фотографии, ты слышал?

— Да, и также слышал, что он уже сделал себе имя. Вы не жалеете, что он не пошел по вашим стопам, не работает инженером?

— У него никогда не было склонности к математике, он стал бы несчастен, попытайся я принудить его пойти по моим стопам. Утрата — вот у кого в нашей семье математический склад ума, и вместе с тем ее голова набита лошадьми и музыкой. Ну и, конечно, девушки не становятся инженерами.

— Некоторые становятся, в Америке.

— В Америке люди делают все, что угодно. Нет, когда меня не станет, завод придется продать. Я позанимаюсь им несколько лет, прежде чем полностью оставить. Вдобавок, если грядет новая война, нас, стариков, тоже впрягут в дело.