Ледяное проклятье

Тяжело опустившись на колено, я перчаткой разгреб густой снег и удивленно вытаращился на открывшееся зрелище — под снежным настом земля была абсолютно черной. Выжженное пепелище. Подобрав смерзшийся кусок пепла, я пальцами раздробил его на части, и на землю посыпались мелкие обломки обугленных костей и зола. Вот оно что… Получается, в зимнее время здесь — убивающий холод, а в жаркую летную пору — сжигающий дотла жар. Сама земля расплавилась и превратилась в подобие мутного стекла, легко крошащегося под моими пальцами. Зацепившись взглядом на покрытый угольной сажей непонятный предмет, я подцепил его и хорошенько встряхнул. Нож. Вернее, это было некогда ножом. Теперь же в моей руке был деформированный кусок многократно расплавленного металла с многочисленными вкраплениями камней и костей, лишь отчасти напоминающий нож. Уже не понять, было ли это качественно сделанное человеческими руками оружие либо корявая поделка шурдов, как тот ржавый тесак Диссы Беспалого.

Упершись ладонью в колено, я поднял себя на ноги и зашагал к волокуше, подбрасывая рукой искореженный кусок металла. Пересек черту, отделяющую проплешину от нормального леса, и сразу почувствовал, как витающая в воздухе магия идет на спад. Словно скрывающееся в центре нечто прогнало незваного пришельца и, посчитав свою миссию выполненной, успокоилось. Стоило окунуться в не столь холодный воздух, как от моего тела повалил белый морозный пар.

Добравшись до волокуши, я велел:

— Все, уходим отсюда.

— Страшное место, господин! — высказался Лени, гном закивал, подтверждая правоту товарища, ниргалы как всегда остались безучастны. Один из воинов орудовал куском тряпки, очищая арбалетный болт от птичьей крови. Тикса показал мне тщедушную птичью тушку и, погладив себя ладонью по животу, сказал:

— Суп!

— На привале сваришь бульон, — усмехнулся я, проходя в голову отряда. — Все, тронулись. Мы и так здесь задержались. Лени, возьми в моей сумке карту и отметь это место. Двойным кругом.

И наш маленький отряд вновь двинулся в путь, прокладывая себе дорогу через глубокий снег. Я все так же шагал впереди, проминая снежный снег, настороженно поглядывая по сторонам и с нетерпением всматриваясь вперед — скоро мы выйдем к Асдоре. К реке, за которой наш дом, где я уже так давно не был.

* * *

Очередной объятый пламенем метательный снаряд с ревом раздираемого воздуха пересек водную гладь и тяжело рухнул на землю. Посреди скопления домов поднимались черные столбы дыма начавшегося пожара. Речное поселение подверглось атаке шурдов.

Укрывшись под прикрытием сугробов и густых прибрежных зарослей, я наблюдал за происходящим с безопасного расстояния, расположившись ниже по течению. Еще на подходе к реке мы поняли, что творится что-то неладное — курившийся впереди дым, отрывистый грохот падающих противовесов, приглушенное верещание шурдов и бьющая в ноздри вонь сжигаемой плоти. И глухой недовольный рык сгархов. Быстро сообразив что к чему, мы резко изменили направление движения и вместо того, чтобы выйти прямо к островному поселению, как планировалось в самом начале, отклонились немного к югу. Ровно на такое расстояние, чтобы остаться незамеченными для шурдов и при этом видеть все как на ладони. Удача улыбнулась, и ветер дул нам в лицо, не давая сгархам учуять наш запах. Впрочем, стоило нам приблизиться к реке, вонь стала настолько сильной, что я больше не переживал — различить в этом удушающем смраде хоть что-то было попросту невозможно даже для самого чуткого носа.

Берег кишел гоблинами. Их было никак не меньше двух сотен. Из своего укрытия я заметил около пяти пепельно-серых сгархов, плотную массу отдельно стоящих мертвяков и группу пауков, которых я не сумел сосчитать — они постоянно находились в движении, патрулируя близлежащую местность, полностью очищенную от снега. Юркие твари.