Ледяное сердце

– Я занималась. Отец отдал меня на гимнастику в шесть, а в восемь я решила заняться еще и акробатикой. Меня долго брать не хотели. Бросила два года назад.

– Восемь лет?! Ты бросила восемь лет упорного труда?! Ты точно больная. А чем ты ещё занималась?

– Из спорта или вообще?

– Вообще.

– Гимнастика, акробатика, скейт, рисование, бисер, квиллинг, гитара, вокал, игра на пианино, пару месяцев ходила на бальные танцы и шитье, но они мне не понравились.

– Когда ты успевала?

– Не знаю. Как-то получалось совмещать. У меня было всё расписано, ни одной свободной минуты. А мне это и нравилось, не приходилось общаться с родственниками и остальными народом.

– Это сумасшествие. Как так вообще можно жить? Без друзей, знакомых и игнорирования родни? Я так не могу.

– Тебя воспитывали не как меня. Я пойду, умоюсь, увидимся.

Я встала и пошла на второй этаж. Открыв кран с холодной водой, я умылась, но легче не стало. Отчасти Лилит права, у меня просто не было времени на общение с кем-либо, но я этого хотела, точнее, я не хотела кого-либо видеть. Особенно после смерти Сарры. Всем, кроме акробатики и гимнастики, я начала заниматься уже после смерти Сарры, чтобы забыться, а потом это как-то вошло в норму. Никто не был против, конечно, они думали, что тем самым я пытаюсь продолжить жить и хочу завести новых друзей. Вот только мои планы были совершенно другими даже в десять лет, когда это поняли все, было уже поздно что-либо менять. Вот так все и свыклись с тем, что я постепенно становлюсь социопатом.

На вторую физ-ру точно так же, как и на остальные уроки, я не пошла. Только забрала свои вещи из раздевалки и ушла из школы. Я шла по улице без наушников, без музыки, просто шла. Как только приду домой, все опять начнут кричать и ругаться на меня. Последнее время они только и делаю, что кричат на меня. Ну, ладно бы просто кричали, так они сменили тактику. Сейчас они просто со мной не разговаривают. Ни один из присутствующих вчера дома меня игнорируют и все это из-за Кострова. Насколько я поняла Ваня теперь враг номер один. По крайней мере, у Антона и Волкова. По идее я должна радоваться тому, что они всё-таки оставили меня в покое, но это то же самое, что после фразы: «Делай, что хочешь»– делать совершенно ничего не хочется. За один вечер мне надоела тишина, исходящая от окружающих в комнате. Ведь Лилит присоединилась к ним и не разговаривала со мной, но её любопытство всегда выигрывало, поэтому сегодня она решила всё выяснить. Побесятся и перестанут. Первый раз что ли? Нет, конечно.

Я уже хотела идти домой, но меня остановил до боли знакомый противный голос, и тут же у меня возникло чувство дежавю. Только тогда было темно, а сейчас солнце светит, и птички пытаются петь.

– Ну что, по-хорошему или по-плохому? Мне, например, всё равно. Силой я тебя запихаю в машину, или ты сама в неё сядешь. Если сама, то напяль это на голову,– он протянул мне какую-то чёрную маску.

Он это сейчас всерьёз? Мало того, что он похищает меня посреди бело дня, так ещё и говорит напялить маску на глаза. Это вообще нормально? Или я настолько не знаю этот чёртов мир, что не понимаю, как можно так выкрадывать людей.

Между тем похищением и этим была ещё одна разница. Тогда я боялась машин, страх просто меня сковывал, а сейчас внутри была какая-то пустота, что в ней просто не было места страху. Вот только откуда она взялась, я не знаю. Скорее всего, это после очередного сегодняшнего кошмара про смерть родителей. Только сейчас я заметила, что устала, что мне просто-напросто плевать на всё и вся. На физ-ре из меня пёр адреналин, а сейчас он, кажется, испарился. Сразу. Разом весь.

Я повернула голову и посмотрела на рядом припаркованную машину и не ощутила никакого страха, точнее, я вообще ничего не ощутила. Это было как-то не привычно. Ведь в любом состоянии я реагировала на машины одинаково. Страх и истерика. А сейчас… сейчас ничего. Может, это и к лучшему? Мне не хотелось, чтобы меня опять вырубали какой-то хренью.

– Вы серьёзно сейчас? Или просто издеваетесь.

– Я просто не хочу навредить тебе сильнее нужного.

– Какая забота с вашей стороны.

Он так и стоял с протянутой мне маской. Я, конечно, больная, но не до такой же степени! Я оглядела стоящего перед собой мужчину: на вид ему было лет тридцать-тридцать пять, зелёные глаза и, видимо, никакой физической подготовки, а это могло сыграть мне на руку. Сегодня я решила пойти домой дальней дорогой, чтобы продумать план дальнейших моих действий. Дорога проходила мимо заброшенного двухэтажного дома, который должны были вообще снести, поэтому на железном заборе в виде сетки было написано: «Опасно», «Не входить», «Дом под снос». Даже черепов понавешали, а для меня сейчас это было единственное место, куда можно было бежать. Инстинкт самосохранения сработал быстрее, чем начала работать голова. Не думаю, что этот человек сможет быстро перелезть через забор, а вот для меня с моей подготовкой это было легко.

– Ну, а если я откажусь?– я сделала незаметный шаг к забору, ибо он в этот момент закатил глаза.

– Дальнейшее развитие сюжета ты знаешь.