Ледяное сердце

Хан внезапно обернулся, хотя Мария не издала ни звука. Будто почувствовал ее близость. И как всегда от его взгляда, кожа Марии покрылась мурашками. Более пронзительных голубых глаз девушка не видела, хотя в ее семье было достаточно голубоглазых родственников. Правая его бровь из-за шрама была всегда чуть приподнята, ее отец так приподнимал брови, когда без слов о чем-то спрашивал, либо требовал объяснений за проделки. В которых Мария почти никогда не принимала участия, зачинщицами были Тициана и Франческа.

Сейчас это непроизвольное воспоминание вызвало грустную улыбку на губах, а Хан медленно подошел ближе. Мария приложила усилие, чтобы не отступить.

– Не захотела, чтобы я пожелал тебе доброго утра и сбежала? – спросил он, поглаживая свою бороду. А что на это можно было ответить? Что он прав, и она действительно сбежала, почти не дыша выбираясь из его крепких объятий. Признавать его правоту вслух совсем не хотелось, но Хан и не требовал, а лишь понимающе улыбнулся. – Я настолько тебе противен?

– Я была воспитана говорить всегда правду, поэтому позвольте мне не отвечать на этот вопрос! – Мария пыталась подобрать правильные слова, чтобы не врать, но и не обидеть. А он откинул голову назад и рассмеялся. Глубоким приятным смехом, от которого пальчики на ногах подогнулись. А потом приподнял ее подбородок, внимательно вглядываясь в глаза, будто пытаясь найти там ответы на свои вопросы.

– Тогда обещай, что никогда не соврешь мне! Какой бы вопрос я тебе ни задал, твой ответ будет всегда честным.

– Я обещаю промолчать, если правдивый ответ будет невыгодным для меня. – Нахмурилась Мария, подыскивая правильные слова на его странную просьбу. – Но врать я действительно не умею.

– Этого достаточно! – Хан довольно хлопнул в ладоши и взял ее за локоть, провожая в альков, где огромное ложе занимало почти все пространство, и которое Мария так хорошо помнила. На кровати стоял низенький столик с большим количеством морских деликатесов на тарелках. – Ты сказала, что не ешь мясо, но про рыбу ничего не говорила…

– Рыбу я ем. – Мария остановилась, не решаясь залезть на кровать, но иначе было не дотянуться до еды.

Хан расслабленно растянулся на огромном ложе, опираясь на локоть и забрасывая виноградинку в рот.

– Расскажи, почему ты не ешь мясо? – спросил он, не предпринимая больше попыток дотронуться до нее. Девушка с аппетитом смотрела на румяные кусочки белого филе и слюнки потекли от вида и запаха рыбы. Она приподняла подол платья и медленно залезла на кровать, подгибая под себя ноги, чтобы протянуть руку и откусить аппетитный кусочек. Ммм. Повара явно постарались.

– Не по моей прихоти. – Девушка улыбнулась, догадываясь о его размышлениях на тему жалости к птичкам и зверюшкам. – От мяса меня рвет. Оно не усваивается.

– От любого?

– От любого! От дичи тоже. – Мария медленно жевала, на удивление наслаждаясь ужином с ним вдвоем. А вот Хан почти не дотрагивался до еды, пристально ее разглядывая.

– Я не понимаю, почему меня так сильно тянет к тебе. – Сказал он озадаченно, нахмурив брови. – Это колдовство?

– Я не делала ничего, чтобы вызвать вашу симпатию, Хан Сол. Я клянусь! Я была бы рада избавить вас от этой привязанности, но не знаю, как.

Девушка снова взяла персик, откусывая сочный кусочек и наблюдая как он подвинулся к ней.

– Больше меня не кусай! – Прошептал он, беря в ладони ее лицо и целуя уголочек губ. Проводя носом по скуле и изгибу шеи, шумно втянул воздух. – Не позволяй им тебя умасливать, твой собственный запах в тысячу раз приятнее для меня, а сейчас я его не чувствую.

Он развернул ее спиной к себе и тихо рассмеялся, проводя пальцем вдоль позвоночника по ряду бесчисленных пуговок.

– Решила усложнить мне задачу? – Мария почувствовала, как его губы нежным поцелуем коснулись изгиба шеи, подул на короткие волоски, не забранные в высокую прическу. По коже прокатилась волна тепла и удовольствия, которую девушка пыталась подавить и не могла. – Не двигайся!

Мария замерла от прикосновения к коже холодного лезвия и пыталась не вздрагивать от звука отлетающих в сторону пуговок. Хан отрезал их все до одной с пугающей легкостью владения холодным оружием. Так близко от ее кожи и так быстро, что она не успела даже понять, а он уже стягивал с ее плеч платье. Девушка достала из узких рукавов руки и хотела обнять себя, прикрываясь, но Хан не позволил, разворачивая к себе, прижимая со всей силы и впиваясь нетерпеливым поцелуем в губы.

Девушка искренне хотела не двигаться, быть холодной и неприступной в его объятиях, но тело ее просто не слушалось. Она обняла его за шею, чувствуя, как языком Хан раздвигает ей губы, неумолимо заставляя раскрыться и подчиниться.

Ее платье он стянул с пугающей легкостью, свой халат тоже и не прерывая поцелуя, опустил Марию на шелковые простыни, она только краем уха слышала, как загремел по полу столик с посудой, отброшенный ногой.