Ледяное сердце герцога

Этим вечером предстояла поездка в театр. Столицу переполняли слухи о необыкновенном голосе новой примадонны по имени Лилия. Это та самая Милтина, которую Данетц осенью выпроводил в Колуи, пригрозив убить, если она вернется к Эдуану. Девочка оказалась умной, сразу согласилась. В Колуи за ней присматривал Хэш. Милтина вела уединенную жизнь. Никаких попыток сообщить о себе герцогу за все прошедшее время не предпринимала. Даже имя сменила, как потребовал барон.

На представление барон Данетц приехал в сопровождении Хэша. Тот не из любви к искусству, а по необходимости стал заядлым театралом. За Милтиной следили, не особенно прячась, чтобы у девчонки не возникало даже мысли передавать через поклонников весточки в Эду.

Барон уселся в снятой на весь сезон ложе. Спектакль пока не начался, разряженные зрители беспорядочно перемещались в проходах партера, собирались кучками, перешептывались, кланялись знакомым. Данетц в обрамлении обитых темно-красным бархатом барьеров выглядел собственным парадным портретом. Он застыл, сохраняя невозмутимое выражение лица, и вслушивался в разговор двух малознакомых дам из соседней ложи. Внимание барона привлекло неоднократное упоминание имени Виктоу.

— Вы думаете, дорогая, этот сумасшедший ученый будет добиваться аудиенции его величества? — возмущенно говорила пожилая, нарумяненная сверх меры графиня, — да как ему в голову пришла такая дерзкая мысль!

— Почему сумасшедший? Он, говорят, открыл что-то, — возразила дама помоложе.

— Помилуйте! Что можно открыть в этой глуши? В Эду? Все здравомыслящие люди стремятся в Колуи!

— Так и он приехал сюда, как видим.

— Не знаю, за тем ли он приехал, — графиня понизила голос, барон вслушивался, разбирая слова в общем говоре, — моя невестка, она вхожа к ее величеству, поделилась некоторыми сомнениями.

— Какими же?

— Виктоу ищет встречи с родственницей короля… Ну, вы понимаете о ком я…

«О ком она?» — заинтересовался Данетц, но узнать ответ ему не пришлось.

Подняли занавес, в зрительном зале потушили почти все свечи, зрители всколыхнулись аплодисментами и замерли. Представление началось.

Происходящее на сцене действие не увлекало барона, он рассматривал партер и ложи, выбирая, с кем переговорить в антракте. Неожиданно обрушился шквал рукоплесканий, Данетц вздрогнул и обернулся к сцене. Одетые эльфами артисты катили тележку в виде лилии, из которой показалась фея. Скрытая по плечи лепестками из тончайшего атласа красавица запела. Руки ее легкими стрекозами порхали над искусственным цветком, корона в пышных волосах сияла в свете рампы. Барон заслушался. Мягкий, ярко окрашенный тембр обволакивал, завораживал, теребил внутренние струны слушателей, отзывавшиеся с необъяснимой готовностью. Данетц вспомнил супругу, ее грустные глаза, печальную улыбку. Дрогнул, услышав в тясячный раз робкие оправдания, мольбы, затихающий, теряющися в минувших годах шепот. Ария Лилии закончилась, над рядами кресел вновь взлетели аплодисменты, Данетц с удивлением обнаружил, что лицо его мокро от слез. Ему потребовались долгие пять минут, чтобы вернуться в обычное невозмутимо-высокомерное расположение духа.

В антракте барон гулял по фойе, раскланивался со знакомыми, в коротких беседах делал намеки о скором отъезде в гости к племяннице, которая вот-вот родит.

Этим цель вечера исчерпывалась, сразу после приглашающего в зал звонка Данетц покинул театр. Воспоминания растревожили. Барон поехал к фамильному склепу навестить почившую супругу.

Лишь спустя три дня Данетц вспомнил разговор, подслушанный в ложе театра. Барон призвал эсквайра:

— Известно ли тебе, зачем секундант герцога пожаловал в Колуи?

Хэш пожал плечами, не сумев скрыть раздражения: ему поручена Милтина, с приглядом за певичкой он прекрасно справляется, но следить за всеми эдунцами, объявившимися в столице, задача непосильная.

— Он был в театре? — уточнил Данетц, показывая, что интерес его не праздный.

— Нет. За это я ручаюсь.

— Как ты можешь ручаться?

— Не думаете ли вы, что я смотрю на сцену во время представления? Всех, кто бывал на спектаклях Лилии, я видел, включая тех, кто на верхних ярусах толкается. Виктоу не посещал театр.

— Зачем же он приехал? Скорее всего, ищет девчонку. В конце концов, она пропала из его дома. Не мог кто-нибудь поведать другу Эдуана нашу тайну?

— Кто? — эсквайр искренне удивился, — знаем только мы с вами и Трио.

— Сама Милтина, — выставил указательный палец барон, грозя, — она могла передать через кого-нибудь.

— Девчонка ведет себя смирно, мы следим за всеми, с кем она разговаривает, а таких по пальцам можно пересчитать. Да и зачем ей сдался этот герцог! Купается наша птаха в деньгах и славе, как никакая другая певичка.

— Однако любовников у нее нет, — барон опять ткнул пальцем воздух, — хранит-таки верность Эдуану.

— Это как раз понятно, — Хэш с неподобающим превосходством посмотрел на сюзерена, — Милтина знает о слежке. Понимает, что любой кавалер, возникнув рядом с ней, привлечет наше внимание. Кому это понравится? Девчонка в таком случае окажется в незавидном положении.