Ледяное сердце не болит

И еще он надеялся, что эти девушки не уйдут от него столь скоро, как Бахарева, и у него будет больше времени, чтобы с ними позабавиться. Мысль о предстоящем удовольствии не покидала его даже ночью.

***

Савельев встретил Полуянова на крыльце УВД: кожаная меховая куртка, кепарик, надвинутый на лоб, рукавицы.

– Быстро ты, – сказал он равнодушно.

Они пожали друг другу руки и прошли внутрь. В холле опер бросил дежурному лейтенанту, сидящему за пластиковой перегородкой:

– Этот гражданин ко мне.

Тот кивнул.

Двое мужчин поднялись по лестнице в кабинет майора.

– Чаю хочешь? – спросил опер по-прежнему ничего не выражающим голосом. Впервые за все время их знакомства он был любезным.

– Нет, спасибо, – отказался Дима, – я только что пил.

На старом диване валялся скомканный плед. Видно, у Савельева имелось время, чтобы слегка покемарить на дежурстве.

– Давай, Полуянов, напиши мне сагу про твою давнюю встречу с гражданином Воскресенским и про его вероятных недругов: Бахарева и Ойленбург, – предложил опер, протягивая журналисту лист бумаги и авторучку.

– А ты что, не знаешь, Савельев, – парировал Дима, – что согласно Уголовно-процессуальному кодексу ночные допросы запрещены? Тем более я даже не обвиняемый, а свидетель…

– А я твою бумагу помечу завтрашним утром. И даже повестку тебе завтрашним числом выпишу. Сможешь на свою службу с утра не ходить.

– Вот спасибо, – иронически ответствовал Полуянов. – Очень меня выручишь этой повесткой. А то я все думал: как бы мне завтра на службу не пойти… Давай я, товарищ опер, утром тебе обо всем напишу. А сейчас, наоборот, ты – мне расскажешь, что узнал.

– Прыткий ты парень, крыспондент.

– Я тебе уже говорил: не люблю игры в одни ворота. И за «болвана» в преферанс тоже играть не люблю.

– Ну, и чего тебе приспичило от меня узнать?

– Например, о гражданке Ойленбург. Как и когда ее похитили?

– Ну, смотри, крыспондент. Я тебя уже предупреждал о неразглашении. Тем более на страницах газеты.

– А я тебе уже говорил: никакая сенсация меня не интересует. Только – Надя.

Савельев вздохнул и развел руками, словно припертый Полуяновым к стенке.

– Значит, заявление от мужа гражданки Ойленбург поступило на пульт сегодня в двадцать один тридцать. А похитили ее нагло. По свидетельствам прислуги, сначала ей кто-то позвонил домой: похоже, то был сам похититель. Он сказал, что ее муж угодил в аварию и сейчас находится в больнице, и предложил ей срочно приехать. Жанна позвонила мужу на мобильник: он не ответил. Тогда гражданка Ойленбург собралась и села в свою машину. А когда выруливала со двора, путь ей преградил большой фургон…

– Белый «Форд Транзит»?

– Да нет, не угадал. Какой-то черный джип. Свидетели показали: тоже «Форд», но «Экспедишн», а может, «Эксплорер».

– Значит, у похитителя две машины? Или это был не тот похититель?

– Я думаю – тот. И у него скорее две машины. Белый фургон он сегодня – точнее, уже вчера утром, – когда уматывал от тебя, засветил. Поэтому, наверно, потом воспользовался джипом.

– Богатенький Буратино, – заметил Дима.

Да, совсем не похож по благосостоянию на бывшего директора подростковой киношколы, – согласился опер. – А дальше с Ойленбург было вот что. Она вышла из своей машины, обратилась к водителю джипа: ты, мол, мне дорогу загораживаешь. Тот выпрыгнул ей навстречу. Они о чем-то поговорили, вроде бы на повышенных тонах, а потом он ее чем-то ударил (или уколол) и закинул в кузов. Есть свидетели: из окна все происшедшее видели. Ее машина так и осталась стоять на выезде из двора: фары горят, ключ в зажигании, ворота распахнуты. Через полчаса домой вернулся муж – наш бывший соотечественник, а ныне гражданин Германии Максим Ойленбург. Ни в какое он, естественно, ДТП не попадал и ни в какой больнице не был. Ему сразу стало ясно: налицо похищение, и он немедленно побежал в милицию. Вот и все. Пока все.

– А номера черного фургона твои свидетели разглядели?

– – Как и на твоем белом: сплошь заляпаны грязью. Грязный город Москва, понимаешь.

– Тогда надо пробить по гаишной базе одновременно и белый «Транзит», и черный джип. У кого окажется во владении и та и другая тачка, – тот и похититель.

– Умный ты, Полуянов! Пробили уже – и белый «Форд Транзит», и черный джип. Множества не пересекаются. Или, если говорить доступным тебе языком, ни одно физическое или юридическое лицо двумя этими тачками одновременно не владеет. А кто кому и когда доверенности на них писал – о том в базе ГИБДД не отмечено.

– Да, – вздохнул Полуянов, – я и сам сейчас на чужой машине разъезжаю. По рукописной доверенности.

– Угнал? – деловито поинтересовался майор.

– Нет, добровольно дали покататься… Но более чем странное совпадение: сначала Бахарева, потом Полуянова, затем Ойленбург. Знаешь, очень явственно, на мой взгляд, проглядывает за этими похищениями фигура господина Воскресенского. Вот, можешь почитать, – Дима протянул оперу свой телефончик, – моя статья про него десятилетней давности… А вот блокнот с моим интервью с Воскресенским… Там оба упоминаются: и чиновник Бахарев, и бизнесмен Ойленбург.