Ледяное забвение

Для оппозиции последствия инцидента в Венло оказались еще более тяжелыми и разрушительными, чем взрыв в мюнхенской пивной. Наступивший затем перерыв в контактах с Англией привел к тому, что тех целей, которые при помощи англичан участники Сопротивления надеялись достичь, добиться не удалось. А сам факт успешно выполненной операции Вальтером Шелленбергом, выдававшим себя за представителя офицерской оппозиции в вермахте и сумевшим обвести вокруг пальца секретную английскую спецслужбу, говорил о том, что нацисты осведомлены о структуре и целях антигитлеровского Сопротивления.

Тщетно шеф абвера адмирал Канарис пытался выяснить, какие сведения СД удалось получить от арестованных англичан. Узнать ответ на эти вопросы было практически невозможно, поскольку Гейдрих строго запретил передавать военной разведке какую-либо информацию на этот счет. Пребывая в полном неведении о том, сколько уже может быть известно людям Гиммлера о противниках режима, оппозиция была растеряна и в известном смысле даже деморализована.

* * *

Обещанный Гитлером «Большой процесс» против Эльзера и его якобы британских соучастников так и не состоялся, но впоследствии инцидент в Венло был использован как формальный предлог для оккупации нейтрального Нидерландского королевства, поскольку на его территории против Германии активно работали спецслужбы Великобритании.

Ханс Остер неоднократно предупреждал своего голландского друга Якоба Саса о намерениях Гитлера начать наступление на Западе через Голландию. Он заверил Якоба, что будет лично следить за развитием ситуации и немедленно предоставлять информацию о любых изменениях в обстановке. Но поскольку Остер по долгу службы не занимался вопросами, связанными с планированием возможных военных операций, иногда он был совершенно не в курсе назначенных Гитлером дат. Ведь это был, как правило, либо ответ на заданный как бы невзначай вопрос офицеру генштаба, либо случайно услышанный обрывок разговора адъютантов фюрера.

Как получить достоверную информацию о вынашиваемых фюрером планах, если тот сам неоднократно заявлял своим генералам, что они никогда не узнают о его намерениях до того, как он отдаст приказ?

«Я выполняю команды, которые дает мне Провидение, пожелавшее, чтобы именно я стал фюрером немецкого народа! И если зазвучит голос, я буду знать, что настало время действовать», — с убежденностью религиозного фанатика вещал Гитлер.

«Богемский ефрейтор», как презрительно отозвался о Гитлере рейхспрезидент фон Гинденбург, назначивший этого безродного австрияка рейхсканцлером, был абсолютно непредсказуемым и непоследовательным человеком, не склонным к систематическому труду.

Днем он никогда не работал за письменным столом, если только не приходилось срочно подписывать какие-нибудь важные документы. Но и при этом рейхсканцлер предпочитал долго не засиживаться. У него был несколько странный для государственного деятеля его ранга стиль, при котором он старался избегать письменных заявлений о намерениях или указаний, заставляя это делать за него своих адъютантов. Именно они получали приказы и распоряжения от фюрера устно, а затем зачастую должны были на ходу за ним записывать. Порой такие устные указания бывали плодом сиюминутной интуиции Гитлера, спонтанно возникшими идеями, неправильная интерпретация которых при передаче нижестоящим инстанциям могла исказить его первоначальные намерения. В результате никто не мог потом с уверенностью сказать, что именно фюрер имел в виду, когда давал то или иное устное распоряжение.

Немцы имеют репутацию людей серьезных и основательных, которые принимают тщательно продуманные и взвешенные решения. Тогда мало кто осознавал, что все нормальные и разумные доводы не могут быть применимы к Гитлеру, который действовал по своей собственной, зачастую извращенной логике, бросая вызов всем доводам здравого смысла.

При таком главнокомандующем, как «богемский ефрейтор», неопределенность с датами начала операций была скорее нормой, чем исключением. Поэтому Ханс Остер ошибся, когда сообщил Якобу, что наступление запланировано на 12 ноября. Сам же Остер срочно выехал на Западный фронт, чтобы встретиться с оппозиционно настроенными генералами и убедить их осуществить переворот для срыва готовящегося наступления.

Наступило 12 ноября — и ничего не произошло! Осознавая, что с каждым новым ложным сигналом тревоги доверие к его сообщениям падает, Остер продолжал снабжать Саса информацией о датах наступления на западе, которые Гитлер назначал, а затем переносил по каким-то одному ему ведомым причинам.

Твердо решив для себя сделать все, что в его силах, дабы помешать захватническим планам Гитлера, Ханс Остер вынужден был раскрыть своему голландскому другу военные планы Германии, что вызвало неоднозначное отношение к нему в рядах офицерской оппозиции.