Ледяной лес

Я был уверен, что он готовится нанести серьезный удар по гордости Мюннера своей уникальной техникой и манерой исполнения, недоступной никому другому. Но то, что я услышал, повергло меня в ужас. Где восхитительный звук? Где виртуозность? Скрипка пела простую, до ужаса тоскливую мелодию, от которой будто сбивался ритм человеческого дыхания. В какой-то момент я, следуя за голосом скрипки, забыл сделать вдох и закашлялся в попытке сделать хоть глоток кислорода. Музыка мучила. Когда Аврора разлилась в насыщенном вибрато, в моей голове горела только одна мысль: скорее бы закончилась эта пытка.

Как только в воздухе растаяла последняя нота, я наконец смог сделать вдох. Баэль опустил скрипку и заглянул в глаза Коллопса.

– Что это было? – прохрипел скрипач-пасграно, расстегивая воротник рубашки трясущимися пальцами.

Сквозь слезы я смотрел на Аллена. Его лицо исказила непонятная мне гримаса.

– Полагаю, я должен определить победителя.

По телу поползла нервная дрожь. Музыка, которая только что звучала, не принадлежала Баэлю. В ней не было ничего прекрасного: ни звука, ни техники, она лишь железным обручем сдавливала грудь, мешая дышать. Соната Коллопса была куда прекраснее.

– Победителем становится… маэстро Баэль.

Мюннер широко распахнул глаза и потрясенно уставился на своего кумира. Видимо, скрипач-пасграно был абсолютно уверен в своей победе. Решение Хюберта, которого он так сильно уважал, стало для него полной неожиданностью.

Баэль никак не отреагировал. Он вел себя так, будто ожидал этого, словно произошедшее не казалось ему чем-то странным. Чего нельзя было сказать обо мне. Вернув скрипку в футляр, Баэль стал спокойно спускаться с холма.

Пребывая в смешанных чувствах, я на мгновение задержался, разглядывая то Хюберта, то Коллопса, а затем быстро побежал вслед за Баэлем.

– Аллен Хюберт производит впечатление умного человека, – заметил я, поравнявшись с ним.

– Не думаю.

– Что значит та музыка, которую ты играл?

– Ничего.

Прикладывая огромные усилия, чтобы не отстать от Баэля, я раздумывал, стоит ли поделиться с ним своими мыслями, и наконец решился.

– Если бы я был сегодня судьей, то не думаю, что смог бы легко определить победителя. Не знаю, какой смысл ты вложил в ту мелодию, но она не звучала красиво.

– Так и задумывалось.

– Тогда зачем ты сыграл ее?

Баэль резко остановился и обернулся. Мое сердце испуганно забилось: неужели я допустил ошибку? Но он смотрел на меня абсолютно равнодушно.

– Сейчас в голове у меня две мысли: первая – никогда больше я не стану слушать игру этого детины, и вторая – я совершенно не понимаю, зачем вообще это сделал. Ситуацию накаляет еще и то, что некий Коя де Морфе только что ляпнул глупость, но ты и сам это прекрасно слышал.

И Баэль ускорил шаг.

Онемев, я стоял на месте и смотрел на его удаляющийся силуэт, не понимая, пошутил ли он или сказал все как есть. Придя в себя, я последовал за ним.

Глава 06 Граф из далеких краев

Баэль чувствовал себя здесь как дома, а для меня это был чуждый мир.

– Рассказывайте скорее! – взмолился снедаемый любопытством Тристан.

Мы встретились с ним сразу после дуэли и заглянули в наше любимое кафе. Баэль с непроницаемым лицом сел за стол и передал мне футляр со скрипкой.

– Спроси лучше у Кои, ведь он у нас самый беспристрастный критик.

Тристан вопросительно посмотрел на меня. Я помолчал, но все же решил сказать все начистоту:

– Мне кажется, Коллопс сыграл неплохо. А Баэль исполнял удушающую мелодию…

– Коя, мне интересно другое. Кого Коллопс выбрал судьей?

– Аллена Хюберта.

Улыбка исчезла с лица Тристана, но через мгновение появилась вновь.

– Значит, предпочел того, кого уважает больше всего… Но Хюберт не тот человек, который бездумно встает на чью-то сторону. Полагаю, он был предельно честен в своей оценке?

– Да, он выбрал Баэля.

– Я так и думал. Жалко, что не видел этого своими глазами. Представляю лицо Коллопса, когда объявили победителя.

– Он был в отчаянии. Еще бы: Хюберт для него царь и бог, а тут такое унижение… Наверное, он до сих пор не пришел в себя.

Мне было откровенно жаль Коллопса. Я понимал его чувства. Баэль точно так же относился ко мне: несмотря на все мои старания, он никогда не примет и не станет слушать мою музыку.

Тристан, изучая меня взглядом, довольно произнес:

– Надо бы рассказать всем в городе о поединке Баэля с Коллопсом. О том, как наш маэстро одержал еще одну победу. Сегодня все будут говорить только об этом. Чувствую, что скоро такие дуэли войдут в моду.

Тристан оказался прав. Из окон кафе на площади Монд было видно, как неопытные музыканты то тут, то там бросали друг другу вызов. Баэль лишь ухмылялся, наблюдая за ними, но совершенно не гордился тем, что мода на дуэли распространилась благодаря ему.

Как-то раз мы поспорили, став свидетелями музыкального поединка двух скрипачей. Я поставил на юношу, лицо которого было усыпано веснушками, а Баэль – на солидного джентльмена в шляпе.

– На сколько спорим?

Баэль равнодушно ответил: