Ледяной поцелуй (ЛП)

Я откинула голову назад, так чтобы смотреть в потолок. Даже, несмотря на это, знала, что мой папа говорил правду, и я на самом деле всегда это понимала, мне все еще претило быть политической пешкой.

Сколько я себя помнила, моя мама протестовала против моей работы на королевство. И все время я была совершенно уверена, что она не права, что все ее опасения и критика о нашем образе жизни были или не обоснованы, или не принимали во внимание общую картину — что я помогала людям. Я делала королевство лучше.

Но сейчас я не была ни в чем уверена.

— Я помню чувство разочарования, когда росла в Сторваттене, — сказала мама после долгой паузы. — В моем королевстве требовались тишина и повиновение. Это оставляло во мне чувство холода и изолированности, а я хотела совершенно другого. — Она бросила теплый взгляд на папу. — Я последовала зову сердца и ни разу не пожалела о выборе, который сделала много лет назад.

Я посмотрела на родителей, чувствуя себя еще более потерянной и запутавшейся, чем раньше.

— Но что, если мое сердце не знает, чего оно хочет больше?

Глава 35 Церемония

Теплица, казалось, была не в силах вместить растущие растения, и виноградные лозы оплели дверные рамы, чтобы взобраться по стенам в соседней небольшой комнате. Обычно она использовалась, как комната для отдыха, но это было прекрасное место для подготовки к свадьбе.

Розовые, белые и фиолетовые цветы расцветали на лозах, а цветущие растения в горшках размещались на любой свободной поверхности. Даже два дивана в комнате были расшиты цветочным узором по бежевой ткани.

Бледно-розовая роза расцвела в верхней части зеркала во весь рост, и Тильда глубоко вздохнула, когда посмотрела на свое отражение. Ее длинные волосы свободными локонами спадали вниз по спине. Щеки слегка покраснели, а телесно-розовая помада украшала полные губы.

Легкая шифоновая ткань молочно-белого свадебного платья струилась по ее растущему из-за беременности животику, почти скрывая его, и в то же время, подчеркивая ее рост и пышность форм. Мягкие рукава, свободно спадающие с плеч, подчеркивали хорошо накачанные руки и оливковую кожу.

Мы с Эмбер стояли сбоку от нее, выглядя невысокими и довольно просто, по сравнению с сиянием Тильды. Наши волосы были уложены одинаково — маленькие фиолетовые цветы вплетены в косы, уложенные в высокую прическу.

Мы были одеты в одинаковые платья: бледно-синий шифон, который заканчивался чуть выше колен, с дизайном, подобным платью Тильды. Все три платья сшила ее мать, Ранетта, и это была грандиозная работа, особенно учитывая короткий срок до свадьбы.

Мать Тильды стояла позади дочери, осторожно поправляя венок из цветов на ее голове — его одевали по традиции Канин вместо фаты. Когда она закончила, она посмотрела на отражение своего ребенка и улыбнулась со слезами на глазах.

— Ты выглядишь прекрасно, — сказала ей Ранетта.

— Это правда, — вмешалась Эмбер. — Я не думаю, что когда-нибудь видела кого-то красивее.

Ильза, старшая сестра Тильды, открыла дверь резким толчком и заглянула внутрь:

— Мне кажется, вас все уже ждут.

Ранетта еще раз заверила Тильду, что она выглядит прекрасно, и что все идеально, и ушла с Ильзой, чтобы занять свое место перед началом церемонии. Мы слушали спокойную музыку фортепиано и просто ждали сигнала — «Зима» Вивальди, чтобы начать.

Тильда глубоко вздохнула и уставилась прямо перед собой.

— Я не знаю, почему так взволнована, — прошептала она.

— Это большой день. В этом есть смысл, — сказала Эмбер.

Ее дымчато-серые глаза расширились, и она кивнула.

— Это грандиозный день.

— Там нечего бояться, — я попыталась успокоить ее нервы. — Ты любишь Каспера?

— Конечно. — Она посмотрела на меня затуманенными глазами. — Я люблю его всем своим сердцем.

— Просто помни это, и все будет хорошо.

Улыбнувшись, Тильда потянулась и взяла мою руку. Эмбер стояла с другой стороны от нее, и Тильда взяла и ее руку и сильно сжала их. Мы втроем стояли так до первых нот «Зимы».

Эмбер вышла первой, идя по короткому проходу. Тильда выходила замуж в цветнике теплицы, и повсюду были цветы. Растения в горшках были сдвинуты в сторону, чтобы освободить место для белого бархатного ковра, расстеленного в центре, и двадцати стульев по обе стороны от него, украшенные белыми гирляндами.

У алтаря под цветочной аркой уже ждали два шафера Каспера. Одним из них был Эллиот Ваан, охранник, с которым он работал, а его пятнадцатилетний брат Дэвин, был вторым.

Дэвин выглядел, как уменьшенная копия своего брата, но его гипер беспокойное поведение отличало их, особенно в контрасте с тяжелой позой Хёдраген Эллиота.

Когда настала моя очередь, я высоко подняла голову и устремила взгляд вперед. Я знала, что Тильда пригласила Ридли, и не хотела видеть, как он держит за руку Юни, которая, несомненно, будет томными глазами смотреть на всю эту красоту.

Ковер был мягким под моими босыми ногами, и я не отрывала взгляда от бледно-сиреневых и белых роз, оплетающих арку. Я слушала музыку и считала свои шаги, отчаянно пытаясь не думать о ночи, проведенной с Ридли, и своем желании, чтобы она длилась вечно.