Ледяной рыцарь

Мерзкая булькающая клякса обогнула Машины сани, поползла к тем, где прямо на мешках с овсом спал возничий. Колобок подтек под сани, и вдруг снег под ними потемнел, полозья стали погружаться в землю. Девочка с ужасом смотрела на это – в глубине души она была уверена, что спит и ей снится кошмар. Полозья скрылись в серой грязи. Сани покачивало, как лодку в море, возница начал подергивать руками и ногами, но глаз не открывал. Лужа уже достигла мешков с овсом. Маша вцепилась в края санок, не в силах отвести взгляд.

«Только бы мне не бояться. Ежи говорили, это все морок, страхи насылает», – повторяла она про себя. Из глубины лужи послышался противный, глотающий звук. Спящий возничий вдруг замер и заплакал во сне, тонко и жалобно, совсем как маленький мальчик. Когда край лужи коснулся его свесившейся руки, он всхлипнул еле слышно:

– Больно, ой, больно…

– Помогите! – закричала Маша, которая более не могла этого выдержать. – Он его сейчас живьем проглотит!

На ее крик подскочили часовые. Лужа с чмоканьем втянулась в снег. С кончиков пальцев возничего капнула кровь. Совсем немного. Но Маша начала задыхаться от ужаса при мысли о том, что если бы она не закричала, колобок проглотил бы человека вместе с санями.

– Чего шумишь! – напустился на нее Шестипалый. – Нервная девочка.

– Опасно, – Маша вцепилась в его руку, – колобок из трав, замешенных на крови, идет по моим следам. Он был сейчас под теми санями – посмотрите, на снегу еще видна кровь.

– Ну и сны тебе снятся, – недовольно пробурчал Шестипалый. – Что ж за волшебство такое… Спи давай!

Но Маша тряслась под дырявой шубой до самой зари, вслушиваясь в сонные стоны возничего. Она рисовала в своем воображении, что колобок хихикает сейчас под ее санями и глотает ее страх своими толстыми губами, но ничего не могла с собой поделать. Он казался страшнее Зверюги-оборотня, что напал на нее в лесу. «Бежать, прятаться за барьером из соли», – повторяла она про себя совет старого ежа Чура. Но соли у нее не было…

Днем ночные страхи начали казаться надуманными. Болела голова, даже неяркое зимнее солнышко жгло глаза. Девочка отказалась от завтрака, Шестипалый почти насильно напоил ее травяным отваром с медом.

– Мне тебя не довезти, капризница! – возмущался он. – Не ест, не пьет! Раздобуду тебе цыпленка и пряничка, попробуй только носом повертеть!

Он казался таким трогательным, этот суровый рысарь, который запросто поднимал на пике огромного разъяренного медведя… Маша невольно улыбнулась. Но улыбка погасла на ее губах, когда к ним подошел возница с перевязанными пальцами.

– Проклята ваша сиротка, – буркнул он. – Не вылечилась от проклятья ледяной кости. Застывать не застывает, но что-то в ней есть такое противное.

– Завтра утром мы будем в замке Морского ветра, – попытался его успокоить Шестипалый.

– Лошадь у меня вся в грязи какой-то жирной, – продолжал жаловаться возничий. – Копыта как погрызены. И я сам – смотрите! Засыпал со здоровой рукой. А теперь самые кончики пальцев кем-то покусаны. Только мы с лошадкой и пострадали, потому как ее чистопородие везем. А вчера именно она дракона в небеса отправила, точно так. И медведь ее до смерти задрал, я видел. А она поднялась, как ни в чем не бывало! Проклята она, Звезды да осветят истину!

– Ты забываешься! – ледяным тоном произнес Шестипалый. – Ты говоришь о венцессе! В конце концов именно ее тетя платит тебе жалованье!

Возничий захлопнул рот и отошел в сторонку. Однако позже Маша заметила, что он пытается поменяться местами с другими возницами. Напрасно. Никто не хотел ее везти…

Проведя бессонную ночь, девочка то и дело клевала носом. Сквозь дрему она увидела, как они проезжали мимо Захолмвья – сплошь в расписных теремах и деревянных колокольнях, мимо крошечных деревень с почерневшими от времени избами. Краем уха слышала о том, что снежные волки идут по пятам за отрядом, и подумала, не пытается ли ее догнать Мишка. Стоило ей сомкнуть веки, как перед глазами вставал колобок – маленький шарик катится за ней по дороге. А толстые губы щерятся уже треугольными зубками. Зайца встретил – целиком проглотил. Волк попался – слопал за милую душу. Вроде по сказке должна быть очередь медведя, а потом лисы…

– Ледяной рыцарь! – очень громко кто-то сказал у Маши над ухом.

– Где?! – Девочка вскочила, роняя с колен так и не съеденного жареного цыпленка. Их обоз стоял в небольшой, всего в четыре дома деревне. У самых ее саней Шестипалый разговаривал с худощавым мужичонкой, прижимая к груди шапку. Его борода и усы смешно топорщились.

– А туточки он, его в горницу заносить боимся, в сенях лежит. Может, заразно, а у меня детишки. Все равно не мерзнет, весь ледяной, – заторопился мужик. – Везли его на Теплый берег, стало быть. Обозами, свадебными поездами, из Ватрушенска зять мой на подводе привез его к нам, аккурат перед Темной неделей. Он еще руками шевелил тогда. А с тех пор никого и не было. Вы первые.

– В сенях! – Маша подхватилась и побежала к дому.

– Куда?! – гаркнул Шестипалый, спрыгивая с коня, но девочка даже не обернулась. Зато его задержал мужичок: