Ледяной сфинкс

Александр не помнил, как они доехали до госпиталя, настолько ему было нехорошо. Но вот экипаж дернулся под гулкое «тпррру» бородатого извозчика, барон узрел перед собой карие глаза Амалии – и окончательно пришел в себя.

– Простите, ради бога, – прошептал он, сгорая от стыда. И выбрался наружу, чтобы помочь выйти спутницам.

Амалия расплатилась с извозчиком, велела ждать здесь же, и они втроем двинулись к зданию госпиталя. От Александра не укрылось: вот только что девушка держала его за руку, пытаясь как-то ободрить, а теперь крепко взяла за руку Дашу, которая едва передвигала ноги.

– Простите, сударыня, вы к кому? – настороженно спросил часовой на входе.

Интересно, подумал про себя Александр, как именно тот определил, что их привела сюда именно она, что она тут главная? Очевидно, что-то ее выделяло среди них, даже на его собственном, мужчины и офицера, фоне.

– В мертвецкую, – ответила Амалия. И, оглянувшись на Дашу, добавила: – Есть основания думать, что один из тех, кто там лежит, – ее жених.

Горничная кивнула с испугом на лице. По чести говоря, у Александра создалось впечатление, что Даша вовсе не рвалась сюда, но, побежденная волей хозяйки, была вынуждена уступить.

– А у вас есть дозволение?

Откуда-то сбоку на них наплыло облако удушливого парфюма, и из этого облака вынырнул тоненький, как игла, молодой человек в штатском, с непропорционально маленькой головой.

«Это еще что?» – похолодел Александр. По парфюму барон сразу же вспомнил говорящего – определенно, он видел его недавно в приемной генерала Багратионова.

– У нас пропуск, – сообщила Амалия, доставая из сумочки бумагу.

– Ах, вот как! – почтительно склонилась «игла». – Тогда извольте следовать за мной.

И они последовали – вокруг главного здания к низенькому неказистому строению на задворках, выкрашенному в желтый цвет, где на входе тоже стояли часовые.

Александр мало что запомнил о самом здании, но зато он долго не мог забыть царящее внутри амбре – этакая смесь духоты, склепа, «ароматов» аптеки и еще какой-то пахучей дряни, которая не то что заглушала остальные запахи, а напротив, только подчеркивала их. Даша побледнела и пошатнулась, и барон поддержал ее. Покосившись на Амалию, Александр отметил про себя, что та немного изменилась в лице, но держалась молодцом.

– Нас интересует молодой человек, найденный на Фаянсовой улице, – скороговоркой промолвила Амалия, когда они оказались внутри.

Человек-игла сбился с шага (который, несмотря на штатское платье, все равно выдавал в нем военного).

– На Фаянсовой? – переспросил молодой человек с некоторой растерянностью и даже, как показалось Александру, с неудовольствием.

– Именно так, милостивый государь.

Явился седой служитель в каком-то буром балахоне, и сопровождающий сказал ему что-то вполголоса. Служитель ответил: «Есть!» – и исчез.

– Не угодно ли вам присесть? – спросил человек-игла, кося одним глазом на Амалию, а другим – на Александра, который застыл у окна, тяжело опираясь на трость.

Амалия покосилась на продавленные стулья, поставленные специально для посетителей, и ответила отказом. Барон Корф отвел глаза. В глубине души офицер досадовал на то, что все здесь так скверно, гадостно устроено, что пол давно нечищен и грязен донельзя, и окна в толстой стене, как тюремные, забраны решеткой, так что сквозь них едва сочится скупой петербургский свет. Все это возмущало его, а еще больше, казалось Александру, должно было оскорблять Амалию, которая – одна ее королевская осанка чего стоила! – не должна была иметь ничего общего с этим отвратительным местом.

Но вот скрипнула дверь, и вернулся служитель. За ним другой, молодой, служитель вез каталку, накрытую простыней в темных пятнах, похожих на кровь.

– Прошу-с, – произнес пожилой служитель и неизвестно зачем улыбнулся в усы.

Даша дрожала всем телом. Молодой служитель откинул простыню – и Александр похолодел.

На каталке лежал второй террорист с канала. Глаза у него были открыты, вокруг рта с безвольно отвисшей нижней челюстью запеклась кровь.

– Кого ты привез, дурачина? – в раздражении, брызгая слюной, закричал человек-игла. – Я же сказал: тело с Фаянсовой!

– Виноват-с, – вроде как с неудовольствием ответил старик и опустил простыню на тело погибшего. Но глаза у него при этом как-то странно блеснули.

И Александр понял. Так вот для чего находился тут человек-игла – следить, кто именно явится опознавать труп убийцы, и, уж конечно, доложить куда следует о результатах, а может, даже и арестовать любопытных. Наверняка приход хорошо одетой барышни со спутниками, интересующихся каким-то задушенным с окраины, возбудил подозрение, и поэтому человек-игла решил с наскоку ошеломить их, предъявив им не то тело.

– Сударыня… – пролепетала Даша, привалившись к стене, – мне… мне нехорошо.

И Амалия тотчас же метнулась к ней, и сунула ей нашатырь, и стала вполголоса успокаивать ее:

– Даша, если нам посылаются такие испытания, из них надо выходить с честью… С честью, понимаешь? А прятаться – от этого ничего хорошего не будет…