Ледяной сфинкс

В сущности, той же точки зрения придерживалась и Амалия Тамарина.

Раздобыв вчера ключ от неизвестной двери, она прежде всего показала его Даше и спросила, не видела ли та его прежде. Но горничная ответила, что ключ ей незнаком, и тогда Амалия, сказав матери, что идет заказывать себе платья, отправилась искать друзей Николая Петрова.

Она поговорила с Андреем Ивощуком, потом нашла Алексея Сипягина, который в свободное время давал частные уроки, и расспросила его также. Но Амалии не удалось узнать ничего нового, кроме того, что покойный Николай был скромный, приятный, обаятельный юноша, хороший товарищ и вообще душа-человек. Более того, у Амалии сложилось впечатление, что Петров не мешал работу и настоящую дружбу. Оба – и Ивощук, и Сипягин – утверждали, что в кругу их знакомых преобладали весьма умеренные взгляды, и полиция никогда никого из них не беспокоила. О том, что Николай являлся осведомителем, друзья его даже не подозревали.

– А с кем еще он общался? – допытывалась Амалия. – Где бывал?

Андрей Ивощук призадумался и сказал, что Петров общался со многими студентами и бывшими студентами, но у него, Андрея, сложилось впечатление, что все эти знакомства мало что значили. Сипягин подтвердил слова Ивощука и добавил, что Николай мог быть довольно скрытным, но сам Алексей никогда не имел повода усомниться в его честности и с легкостью доверил бы ему что угодно, да хоть даже свою невесту. А вообще Николай много читал, ходил в библиотеки, любил театр… Правда, однажды он удивил Алексея. Сипягин шел по Гончарной улице и увидел идущего ему навстречу с какой-то дамой Николая, так тот сделал вид, что не признал друга. Но Алексей на него не в обиде – вдруг у дамы строгие родители, к примеру, и Николай не хотел ее компрометировать?

– А что это была за дама? – заинтересовалась Амалия. – Случаем, не веснушчатая невысокая блондинка?

– Она, она, – обрадовался Алексей. – Вы ее знаете?

У Амалии так и вертелся на языке ответ: «Век бы с ней не встречаться». Но девушка пересилила себя и, задав еще несколько вопросов, простилась с Алексеем.

Итак, Николай был на Гончарной улице и предпочел не узнать друга, когда тот шел ему навстречу. Тут Амалия вспомнила, что квартира террористов находилась неподалеку, на Тележной улице. Что, если Николай снимал, к примеру, комнату на Гончарной, чтобы быть к ним поближе? И что, если ключ, лежащий сейчас в ее кармане, именно от той комнаты?

И Амалия отправилась на Гончарную улицу. В первой попавшейся лавке она разменяла несколько рублей, чтобы иметь под рукой запас мелочи, и принялась опрашивать дворников. Говорила всем, будто ее жених куда-то пропал, и она подозревает его в измене, потому что общие знакомые видели его на этой улице с какой-то блондинкой. Рассказывая свою жалостную историю, Амалия показывала фотографию Николая, хлюпала носом и весьма похоже изображала полное крушение надежд.

Уже в третьем доме ей повезло.

– Господин Петров месяца четыре снимает у нас флигель, – сообщил дворник, с сочувствием глядя на безутешную хорошенькую девушку. – Он студент, говорил, что дома очень шумно, много братьев и сестер, а ему заниматься надо… Здесь бывал днем, ночевал обычно дома. Хороший жилец, спокойный. И обхождения приятного. Прежде являлся сюда, почитай, каждый день, а сейчас его что-то совсем не видно.

– С блондинкой приходил? – Амалия для пущей убедительности хлюпнула носом.

– Одно время к нему разные люди захаживали, – доложил дворник. – А потом перестали. И никакой блондинки я с ним не видел.

– А что за люди?

– Да так, – уклончиво ответил дворник. – Не сказать, чтобы важные господа, по правде говоря. По виду больше мещанского звания.

Амалия поблагодарила дворника, вручила ему гривенник и сделала вид, что уходит. Но, стоило тому скрыться из виду, что есть духу поспешила в направлении загадочного флигеля, который снимал Николай Петров. У двери девушка с сильно бьющимся сердцем достала ключ, подумав: «Надо будет сказать Горохову об этой квартире… Судя по всему, его люди еще не нашли ее, раз полицейские не появлялись…»

Замок щелкнул, дверь отворилась. Амалия вытащила ключ из скважины, скользнула внутрь, закрыла за собой створку и замерла на месте, напряженно прислушиваясь.

По тому, какая густая тишина царила во флигеле, она сразу же поняла, что тут никого нет, и немного успокоилась.

Девушка сделала шаг, и половица скрипнула под ногой. Тут сердце ее рухнуло в пятки, потому что где-то под полом зашебуршилось, пискнуло, и вслед за тем раздался топоток маленьких лапок.

«Мыши! Ах, чтоб вас!» – рассердилась Амалия.

Она вошла в комнату, и первое, что бросилось ей в глаза, были какие-то темные бутыли и жестянки из-под керосина. Амалия сразу же вспомнила куски жести, которые доктор Боткин при ней вытаскивал из руки Александра, и похолодела.

«Оболочка бомбы… Вот оно, значит, что!»