Ледяной ветер азарта

– С некоторых пор мое здоровье здесь воспринимается как производственный фактор. Давайте лучше выпьем за мороз... Хотя это тоже производство... Тогда за встречу! Да и встреча у нас... того...

– Видно, от производства нам сегодня не уйти, – поднялся Мезенов. – Поэтому предлагаю тост за хозяина этого дома, за вас, Николай Петрович, за вашу долгую и счастливую жизнь, за эту шумную и веселую забаву, как вы сегодня выразились.

– С богом! – тонко крикнул Чернухо, быстро чокнулся со всеми и первым выпил.

И все выпили. И на секунду смолкли, переглянулись, радостно почувствовав, как волна легкости и тепла прокатилась, пронеслась по телу, наполнила его добротой и желанием сделать что-то хорошее. Все дружно загалдели, задвигались, поудобней усаживаясь на стулья, надолго усаживаясь. А потом выпили за сердце Панюшкина, которому не хочется покоя, за второе сердце, которому тоже, конечно, не хочется покоя, за третье, за все остальные сердца, которые бились в этой комнате, и та первая легкая волна, прокатившаяся по телу, уже напоминала штормовой вал шести-семи баллов – вал, захлестнувший всех добротой и участием. Потом вспомнили про краба, у которого тоже должно быть сердце где-то под розовым панцирем, но, поскольку краб успокоился навеки, пить за его сердце не стали, сочтя это кощунством, и выпили, наконец-то выпили за скорую стыковку трубопровода, за благополучное окончание работы Комиссии и следствия.

– Да, – раскрасневшийся Панюшкин повернулся к Белоконю. – Вы закончили следствие?

– О! У меня все в порядке. Вместе приехали, вместе уедем. Избавим от своего присутствия и дадим вам полную свободу.

– Думаю, лучше сказать – освобождение.

– Это уже не по моей части. Освобождением не занимаюсь. В основном заключением приходится заниматься. Забираю я у вас Горецкого, повезу ему город показывать.

– Но покушение было? – спросил Ливнев. – Ведь вы сами утверждали, что было! И человек с проломленной головой есть в наличии?

– В наличии есть, – согласился Белоконь. – Но проломленную голову я решил отнести на счет несчастного случая.

– У вас есть такие права? – Голос Ливнева дрогнул, он смотрел на Белоконя, будто ожидая, что тот вот-вот даст промашку.

– Ага, – кивнул Белоконь. – Есть.

– Кто же вам их дал?

– Профессия. Переходите к нам, Ливнев, и вы тоже будете кое-что решать.

– Значит, все грехи той ночи вы навесили на одного человека? – Ливнев решил не замечать издевки.

– Да. Все будет повешено на одного человека. На Горецкого. Именно ему придется держать ответ. Могу предсказать: закончите строительство вы без него. Даже если будете строить еще три года. Что касается Большакова, то, как установило следствие, Горецкий не мог покушаться на него, поскольку нет в их действиях единства времени и пространства.

– Чего-то я запутался и во времени, и в пространстве, – сказал Тюляфтин и обвел всех наивным взором, приглашая присоединиться к своему непониманию.

– Это не страшно, – сказал Белоконь. – Для того я сюда и приехал, чтобы вы не запутались. Я выведу вас на дорогу, – следователь наслаждался вниманием, которое все вдруг обратили на него, и в не меньшей степени тайменем.

– Николушка! – заорал вдруг Чернухо. – Гони его из-за стола к чертовой матери! Пока мы тут из него слово за словом вытягиваем, он всего тайменя слопает! Можно подумать, что он всю неделю поесть не мог!

– Только духовной пищей питался, – Белоконь охотно соглашался со всеми. – А сегодня рыбки захотелось. Тем более хозяин не против. Хороший хозяин попался. Закуской не попрекает, глупых вопросов не задает, выводы правосудию не подсказывает... Не то что некоторые... Которые все решили с самого начала, и осталось им только правосудие убедить в своей правоте, – Белоконь откровенно подмигнул Ливневу.

Пришлось вмешаться Мезенову:

– Иван Иванович, сжальтесь! Кусок в рот не идет. Ну скажите уж нам ради бога – что же произошло в тот злополучный вечер?

Белоконь некоторое время ел молча, потом отложил в сторону вилку, отодвинул тарелку, заглянул в рюмку и, убедившись, что она пуста, поднял голову:

– Ну что ж, теперь можно кое-что рассказать... Не буду тянуть кота за хвост, тем более что вы и сами все знаете. Буран. В магазине происходит ссора. Два человека, оба подвыпившие, поссорились из-за женщины, которая никогда не принадлежала ни одному, ни второму. И не собиралась. Тема, как вы сами понимаете, больная и не только для Поселка, а и для всего Севера. Люди здесь работают молодые, обладающие не только творческой энергией и трудовым энтузиазмом, но и чисто мужскими достоинствами. Это, Олег Ильич, в ваш огород – думать над этим надо. Можно ведь что-то организовать. Есть прекрасные примеры, и не мне вам о них рассказывать.

– Все понял, – сказал Мезенов. – Жду продолжения.

– А какое продолжение? Самое главное я сказал. А детали... Они везде почти одинаковы. Один другого ударил ножом, его за это посадили в кутузку. Он, естественно, оттуда сбежал. С ним место заключения покинул и мальчишка. Поскольку сбежали они в буран, то были организованы спасательные меры.