Ледяные (ЛП)

Мысль о том, что дерзкие хоккеисты вытворяют со мной что-то подобное, обычно заставляет меня бежать в другом направлении. Но это та версия меня, которая застряла, избегая парней вроде Истона, мгновенно насторожившись, чтобы защитить себя от того, чтобы снова пострадать от кого-то, кому на меня наплевать.

Я никогда никому другому не давала шанса.

Но Истон… Думаю, я хочу дать ему шанс.

Вместо того, чтобы сомневаться в его намерениях, я получаю удовольствие. Это похоже на дух товарищества, который был у меня с Райаном и его друзьями в детстве, до того, как я начала встречаться с его товарищем по команде. Часть меня скучала по этому чувству, когда я закрывала свое сердце от этой стороны себя.

Истон смотрит на меня сверху вниз, так же очарованный, как и тем, что я танцевала на барной стойке, когда он пришел мне на помощь.

Это придает мне уверенности, наполняя меня чувством коварства. Я готова сыграть в эту игру, и я сделаю это лучше, чем они.

— О, да? Звучит серьезно. Значит, я должна это снять? — Мои губы медленно изгибаются, когда я приподнимаю подол с каждым колким вопросом, обнажая кожу. — Прямо здесь? Прямо сейчас?

Приятели Истона подбадривают. Его глаза отрываются от простора кожи, которым я хвастаюсь.

Он бросает раздраженный взгляд на своих товарищей по команде.

— Подожди.

— Я думаю, если вы не хотите, чтобы я веселилась с вами в лифчике, одному из вас лучше пойти и принести мне что-нибудь надеть.

Прежде чем я поднимаю майку, чтобы показать ее, Истон двигается. В двух шагах он передо мной, используя свое тело, чтобы заслонить меня от взглядов товарищей по команде. Я сглатываю, когда он притягивает меня ближе, сжимая материал у меня за спиной. Ребята продолжают шутить о победе над врагом, но я поймана в ловушку его пристального синего взгляда.

Он придвигается ближе, касаясь губами моего виска.

— Я не хочу видеть, как ты носишь вещи другого парня, Майя. Твердое нет даже одежде моих товарищей по команде. Пойдем со мной.

У меня сводит живот от его голоса в моем ухе и окружающего меня запаха. Я прикусываю губу, сдерживая улыбку.

— Отлично, капитан. Пусть будет по-твоему. На этот раз.

Он ухмыляется.

— Хорошая девочка.

Затем он наклоняется, перекидывает меня через плечо и несет вверх по ступенькам. У меня вырывается смех. Его парни раскручивают нас, и это вызывает приятное, теплое сияние в моей груди. Я цепляюсь за него, чтобы не вывести нас из равновесия.

— Так ты приводишь всех девушек в свою комнату?

Его большая рука сжимает заднюю часть моего бедра, удерживая меня ровно.

— Нет. Только тебя.

— Так это наша фишка?

Еще одно сжатие моего бедра.

— Это могло бы быть, если бы ты была моей девушкой. Но ты не моя.

— Пока, — поддразниваю я, когда мы достигаем верха лестницы.

— И все же, — вторит он, в его голосе слышна улыбка, когда его большой палец проводит отсутствующие круги, от которых у меня по бедру пробегают мурашки.

Бабочки наполняют мой живот, когда мы входим в его комнату. Здесь на удивление уютно, кровать приличного размера, и чище, чем я представляла, после того как выросла с братом-хоккеистом.

Когда он осторожно ставит меня на ноги, чтобы не уронить, меня охватывает любопытство, потому что вряд ли это та комната, которую я ожидала увидеть от известного плейбоя, который каждую ночь укладывает в постель другую девушку.

— Нет соседа по комнате? Это хорошая привилегия.

Он хихикает, закрывая дверь.

— Капитан команды получает большую комнату с собственной ванной. В прошлом году я снимал комнату с Кэмероном дальше по коридору.

Я оглядываюсь на плакаты Брюинз, хоккейную экипировку, занимающую угол у высоких окон, и его неорганизованный стол с наполовину исписанными записями о поединках.

Его фотографии с товарищами по команде и семьей украшают стены. Мой взгляд привлекает тот, где он одет в ту же зеленую футболку Университета Хестона, туго натянутую на его широкой груди. Он держит на плечах мальчика на несколько лет младше себя с женщиной, которая, должно быть, его мама. Это заставляет меня мягко улыбнуться.

Я вытягиваю руки в середину комнаты.

— Наконец-то ты заполучил меня туда, куда пытался заполучить где-то половину семестра.

— Четыре недели, если быть точным.

Я моргаю, мысленно подсчитывая, сколько времени прошло с октябрьского матча Хестон и Элмвуд. Я удивлена, что он считает.

— Что ж, я здесь благодаря тебе.

— Просто ради футболки.

Не прерывая зрительного контакта, он тянет руку за голову и тянет, снимая футболку, которая на нем надета. У меня пересыхает во рту от этого сексуального, непринужденного движения. Я смотрю на твердые линии его обнаженной груди. Его мышцы напрягаются, пресс и бицепсы сокращаются.

Я сглатываю.

Затем еще раз, потому что одного раза недостаточно.

Истон протягивает мне свою футболку. Хлопок мягкий и теплый между моими кончиками пальцев. Это более выцветшее, чем на его фотографии с семьей. Он предлагает мне уединение, чтобы переодеться, отвернувшись.

Я жду минуту, изучая его плечи, пока он взъерошивает волосы. Мое сердце сильно бьется. Сжимая футболку, я прыгаю со скалы, с которой не прыгала годами.

— Все, — говорю я.