Ледяные ветра (СИ)

— Дин, ну, как дела? Я смотрю, у вас с Оландом работа идет полным ходом? — раздался благодушный голос за спиной. Дин обернулся и увидел мастера Джима, несущего в цех какие-то инструменты.

— Да… стараемся… — растерянно ответил Дин.

— Это правильно, это хорошо. Ну а вообще как — нравится?

— Нравится. Мне вообще кажется, что механизмы — это мое.

— Давай-давай! В начале следующей недели станок уже будет у нас. Если такими темпами учиться будешь, то сразу за новый механизм и поставим тебя.

Дин кивнул.

— Ну, ладно, давайте работайте дальше, — бодро сказал Джим и побежал в цех. — Чем быстрее, тем лучше…

Парень постоял еще пару минут на улице и отправился в цех. Головная боль не прошла, а наоборот усилилась.

В помещении было душно. В носу и горле защипало от табачного дыма, густо вьющегося по всему цеху. Дин закашлялся, протер слезящиеся глаза и зашагал прямиком к станку. Оланда все еще не было на месте, и парень уселся обратно на стул в ожидании наставника. Вскоре тот вернулся с тюком старой шерсти.

— Сейчас материал второго сорта будем делать! — объявил Оланд.

— Это как? — не понял Дин.

— Некачественное сырье в прокат пустим.

— Это зачем… — смутился парень.

— Ну, пораскинь, пораскинь мозгами-то… Э-э-э-х! Кто ж тебе сразу нормальную шерсть катать доверит?! Потренируешься пока на этой, ее-то не жалко, а потом, если все нормально пойдет, будешь с нормальным материалом работать.

Дин кивнул.

— Ну, что? Сразу сам попробуешь? — спросил Оланд.

— Попробую! — ответил Дин.

Однако практика оказалась сложнее, чем теория. Поначалу парню было тяжело. Приходилось одновременно выполнять несколько дел: ровно опускать шерсть в горловину приемника, контролировать рычаги подачи, привода вала, включения элеватора и, непосредственно, самого прокатного вальца. Сложнее всего было сконцентрироваться и выполнять все операции своевременно, а, главное, в правильной последовательности.

Дин вскружился. В течение следующих двух часов он испортил полтюка шерсти, раскраснелся, взмок и еле-еле мог переводить дух.

— Ладно, ладно! Притормози немного! — Оланд старался перекричать шум станка. — Передохни чуток.

Дин остановил привод станка, выдохнул и тупо уставился на бесформенные пласты шерсти, вышедшие из механизма.

— Ну, перевел дух? Пошли, — сказал наставник и куда-то быстро зашагал. Дин устало поплелся следом.

Оказалось, что Оланд снова шел на склад. Там он взял теперь уже два тюка испорченной шерсти. Один отдал парню, второй потащил сам.

— Теперь смотри и запоминай, что буду делать я! — сказал Оланд. Дин стал наблюдать.

Наставник действовал уверенно и умело. Раз — и он аккуратно подал шерсть, два — и он уже у рычага, взмах рукой — и завращался привод. Снова отточенное движение — и новая порция шерсти ушла в приемник. За следующие полчаса Оланд не сделал ни одного лишнего действия. Он не вспотел, не покраснел и не запыхался. Каждый лист материала, вышедший из станка, был идеально ровным. Хоть сейчас иди да продавай!

Дин с завистью наблюдал за Оландом. Однако завидовал парень белой завистью. Он от всей души восхищался мастерством и дисциплинированностью наставника, искренне удивлялся его лисьей ловкости.

— Пойми, — сказал Оланд, закончив работу. — Тут главное почувствовать. Это как в трактире у Петрина: слышишь музыку, чувствуешь ритм и пляшешь в такт. То же самое. Почувствуй механизм, и работа сама пойдет. Попробуй еще раз!

Дин снова приступил к работе. До самого вечера он не отвлекался и ни на что не обращал внимания. Только когда цех почти совсем опустел, к парню подошел Оланд. Хмыкнул, придирчиво осмотрел новые пласты шерсти. Сделал неутешительный вывод:

— Уже лучше, но все равно не то!

— Так может еще заход? — с энтузиазмом спросил Дин.

— Какой заход? Вечер уже на дворе! Смеркается. Собирайся домой, а завтра продолжим.

Дин глянул в мутное цеховое окно. И правда — темнеет. Парень переоделся, попрощался с наставником и заторопился домой.

Парень то шел быстрым шагом, то срывался на легкий бег. В такое позднее время на улицах Трангола лучше не задерживаться. По крайней мере, простому законопослушному человеку. Да и домашние дела никто не отменял. Мать давно уже вернулась с работы и, наверное, сбилась с ног, хлопоча по дому.

Дин мчался во весь дух, забыв об усталости. Миновал старое кладбище и стремительно вылетел к парку. Тут парень притормозил, а потом и вовсе пошел медленно, стараясь как можно меньше шуметь. А то мало ли…

Однако в парке было тихо. Очень тихо. На улице Висельников весь народ тоже будто бы вымер. Безмолвная тень упала и на «Муравейник». Парень неслышно подбежал к своему дому, беззвучно прошмыгнул в калитку, отворил незапертую дверь и… замер на пороге. Что-то было не так!