Ледобой-3. Зов

— Да, не знал. Просто подозревал. Едва ты ступил в пределы дворца наместника, по твоему следу ушли несколько моих людей. И вели их по следу не простые собачки, — Чарзар поддел пальцем амулет на шейной цепи и многозначительно покачал. — Даже представить не возьмусь, как испугаются твои дети, когда звери с глазами, горящими красным огнём, поднимут их ото сна громоподобным лаем. Надо же… дети и собаки. Последние несколько дней постоянно слышу про детей, которых покусали собаки. Вот не зря с детства не люблю собак! Мерзкие твари. А что делать? Терплю. А чём это я?.. Ах да, дети и собаки. Не знаешь, к чему бы это?

— Выродок, — прохрипел Ужег, — чего ты хочешь?

— Твоей покорности. Покорности и готовности слепо выполнять то, что я прикажу. У тебя нет выбора. Откажешься — твоих жену, дочь и мать я отдам в девки для наслаждений самого низкого пошиба. Их предложат любому нищему, который сможет заплатить за удовольствие простым плевком. К ним выстроится очередь, протянут они не более дня, их уработают так, что между ног у них со свистом влетит конское копыто, от мужского семени в их желудках всю троицу вывернет наизнанку с дюжину раз, и в конце своего жизненного пути твои красавицы будут смердеть почище выгребной ямы, так, что проводить их тела в лучший мир по обычаю не решится никто. Собаки просто выедят им внутренности вдали от города. Твоего сына я, пожалуй, просто продам в рабство. А может оскоплю. А может предложу любителям мальчиков, я ещё не решил. Старика четвертую. А может, вытяну жилы. А может, сниму шкуру и засыплю солью и пряностями.

Ужег молча пожирал Чарзара ненавидящим взглядом.

— Ты не удостоишь своего дерабанна ответом?

— С малых лет ты обещал вырасти в конченного мерзавца и обещание своё выполнил.

— Вот этого твоего взгляда я боялся с детства. Мне всегда казалось, что ты и есть дерабанн Зла. Ты просто ужас на меня наводил! Не стыдно, так пугать ребёнка?

— Если так, отчего бы мне не побыть на самом деле дерабанном Зла? — Ужег устало потёр виски.

— Ну-ка, ну-ка! Испепелишь взглядом? Убьёшь словами?

— Словами? В каком-то смысле пожалуй и убью.

Ужег вздохнул, закрыл на какое-то время глаза, а когда открыл, Чарзар поклялся бы чем угодно, что целитель отца ослеп. Глаза его резко побледнели, будто оделись бельмами слепых, и ведь что самое жуткое, Чарзар никак не мог найти взгляда Ужега, а если бы смог — новый дерабанн внезапно поймал себя на этой мысли — ни за какие блага мира не согласился бы заглянуть туда, куда смотрит Ужег и увидеть то, что видит он. Чёрный обрубок пальца, заключённый в золотой амулет, вдруг захолодил в горловой впадине, как глыба льда, и отдать бы приказ железодревым закрыть поганцу рот, но язык будто примёрз к гортани, а по всему телу забегали мурашки, гоняя стылые волны.

— В любом человеке сосуществуют двое, а в тебе с младых ногтей мерзавец придавил весельчака, придумщика и беззлобного проказника. Но милосердия Отца нашего Небесного достоин всякий живущий под солнцем, даже ты.

— И?

— В конце концов вас разделят.

Чарзар только шеей дёрнул. Издевательски хмыкнул. Придёт какой-нибудь почтенный старец с морщинами глубиной с горное ущелье, отчитает от сглаза и заставит этого смешливого барана исчезнуть навсегда? Тоже мне, разделят!

— Это ты открыл отцу свойства ногтя?

— Да. Несколько лет Зимограсс держал… эту вещь так далеко от себя, как только смог — не знал, что с ней делать — но когда во дворце появился я, и в один из дней оказался к этому осколку Зла очень близко, сразу почувствовал его силу.

Чарзара перекосило, он, криво улыбнувшись, медленно протянул ручищу, сграбастал в кулак пардай Ужега и подтянул колдуна к самому лицу.

— Верни себе привычный взгляд, твои бельмастые гляделки меня бесят. Вот так, молодец… Запомни три вещи, будто их выжгли тебе на лбу клеймами — беспрекословно выполняй то, что я прикажу; не пытайся применить против меня свои чары — не потянешь, к тому же… ноготь принял меня; твои близкие в шаге от жуткой гибели. У нас полно дел и мы теперь же уезжаем в Хизану. А привет от тебя маленькому Шестаю я передам через наместника, он большой умница, помогал с твоей поимкой как мог.

Ужег обречённо и мрачно кивнул, да собираемся, и уезжаем, но смотрел прямо перед собой таким странным и непонятным взглядом, что Чарзар почувствовал легкую щекотку в подгорловой впадине — ноготь советовал быть осторожнее с этим мерзавцем, ведь там, где взгляд раздавленного и уничтоженного человека сочится покорностью и отчаянием, совершенно нечего делать угрозе, жажде мести и ещё какому-то непонятному чувству, светлому и сладкому, аж до судорог отвращения. Новый дерабанн Хизаны, уже было собравшийся выйти из покоев, вдруг повернулся к пленнику, многозначительно показал взглядом в стороны дверей и, хищно улыбаясь, бросил:

— Какой-то ты мрачный сегодня. Невесёлый. Случилось что? А рассказать, как я ломал рабаннов? Обхохочешься…

Ужег только и кивнул, еле заметно выдохнув: «Разделят!»

Глава 2

Глава 2