Ледокол

Всего с момента назначения на должность начальника Генерального штаба до германского нападения, то есть с 13 января по 21 июня 1941 года Жуков побывал в кабинете Сталина 31 раз, задерживаясь на час, два и три, а то и на все пять часов. Общее время, проведенное Жуковым в кабинете Сталина за этот период времени – 70 часов 35 минут. Кроме того, как сообщает сам Жуков, он встречался со Сталиным не только в кремлевском кабинете, но и в других местах. Уж за эти часы можно было доложить Сталину о возможностях Красной Армии и потенциального противника.

Однако о возможностях противника докладывать Жукову было нечего. Он сам пишет, что о намерениях и замыслах противника мало что знал:

Могло ли военное руководство самостоятельно и своевременно вскрыть выход вражеских войск непосредственно в исходные районы, откуда началось вторжение 22 июня? В тех условиях сделать это было крайне затруднительно (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 239).

За этот же период времени Сталин 35 раз вызывал в свой кабинет наркома обороны Маршала Советского Союза Тимошенко. Общее время, проведенное Тимошенко в кабинете Сталина – 74 часа 26 минут.

Пять заместителей наркома обороны (кроме Жукова) за то же время провели в кабинете Сталина в общей сложности 141 час 35 минут. Помимо этого Сталин вызывал к себе других генералов и адмиралов, конструкторов оружия, наркомов военной промышленности, директоров заводов, разведчиков и прочих лиц, прямо связанных с различными военными вопросами.

Жуков обо всем этом не вспоминал и не размышлял. О совещании 24 мая 1941 года Жуков тоже почему-то не вспомнил.

3

Благодаря журналу записи лиц, принятых Сталиным, мы теперь знаем, что это таинственное совещание действительно состоялось, знаем поименно всех его участников, знаем дату, знаем время его начала и время окончания. И это все. Ни один серьезный историк об этом совещании не упомянул ни разу.

Мы не знаем, о чем шла речь на этом совещании, но ничто не мешает нам «вычислить» содержание обсуждавшихся на нем вопросов.

На совещании присутствовали Сталин и Молотов – значит, решался вопрос исключительной важности.

Присутствовали начальник управления ВВС РККА и командующие авиацией всех пяти западных приграничных округов, а на самом деле – четырех фронтов и отдельной армии. Значит, решались вопросы, связанные с авиацией.

Речь не шла о перспективах развития авиации, иначе на совещании присутствовали бы конструкторы самолетов и двигателей.

Речь не шла о производстве авиационной техники, иначе присутствовал бы нарком авиационной промышленности с заместителями.

Речь не шла ни о подготовке кадров, ни о боевой подготовке, ни об аварийности в авиации, иначе были бы приглашены авиационные командиры внутренних военных округов, где находились большое число как боевых частей, так и авиационных училищ и школ.

Речь не шла о безопасности Советского Союза в целом, иначе были бы приглашены авиационные командиры с Дальнего Востока и Забайкалья.

На совещании присутствовали начальник Генерального штаба и его первый заместитель – значит, речь шла о планах войны, о планах использования авиации на стратегическом фронте от Ледовитого океана до Чёрного моря.

И тут мой догадливый читатель воскликнет: так, может быть, они собрались в кабинете товарища Сталина для того, чтобы обсудить планы обороны страны, в том числе планы отражения внезапного удара вражеской авиации!

Мысль в принципе верная. Я сам первым делом именно об этом и подумал. Но потом вспомнил рассказ подполковника в отставке А. Проскурина, который встретил 22 июня 1941 года в 127-м истребительном авиационном полку 11-й смешанной авиационной дивизии 3-й армии Западного фронта. Полк прикрывал город Гродно, где находится штаб 3-й армии, штаб 4-го стрелкового корпуса, 29-я танковая и 85-я стрелковая дивизии. Город был забит советскими войсками. Германская авиация нанесла первые удары. Командир 127-го истребительного авиационного полка подполковник А. В. Гордиенко ставит летчикам боевую задачу.

Получив задание на боевой вылет для прикрытия города, от последующих налетов, один из летчиков 1-й эскадрильи спросил его:

– Сбивать или не сбивать немецкие самолеты?

Командир полка дал неопределенный ответ:

– Соображать на месте надо (ВИЖ. 1971. № 7. С. 57).