Ледокол

Оценим эту ситуацию. Началась война. Истребительный авиационный полк поднят по боевой тревоге. Вылет боевой. Только не ясно, сбивать немецкие самолеты или не сбивать. У командира полка ответа на этот вопрос нет. Если немца нечаянно собьют, то не только летчик, но и командир полка могут загреметь под трибунал. Великий Жуков высыпал на головы командующих фронтами и армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад и полков кучу запретов на применения оружия. Даже 22 июня 1941 года в 0 часов 25 минут войскам была передана Директива № 1:

Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия… Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

У командира полка строжайший, однозначный и неоднократный запрет: не поддаваться! Откуда ему знать, что налет германский самолетов – это не провокация? Командир полка от ответа уклонился, ибо не знал, как поступить.

Но и командир дивизии тоже не знал.

И командующий 3-й армией.

И командующий ВВС Западного фронта Герой Советского Союза, обладатель медали «Золотая Звезда» за номером 16 генерал-майор авиации Копец Иван Иванович тоже не знал. У него тоже был приказ Жукова: не поддаваться!

И командующие ВВС других фронтов тоже, кроме запрета на применение оружия, явно никаких планов на случай внезапного нападения противника не имели.

Поэтому давайте согласимся с тем, что 24 мая 1941 года товарищи Сталин, Молотов, Тимошенко и Жуков вместе с начальником Главного управления ВВС Красной Армии и командующими авиации четырех фронтов и 9-й армии не обсуждали планы отражения возможного германского нападения. Не было у них таких планов – ни у командующих ВВС, ни у самого Жукова.

Так ради чего состоялось это совещание? Неужели Сталин собрал больших авиационных начальников в своем кабинете только для того, чтобы запретить сбивать вражеские самолеты?

4

Если бы на том совещании речь шла о планах отражения внезапного удара германской авиации, то материалы совещания были бы рассекречены сразу после войны в качестве доказательства того, что товарищ Сталин германский удар по аэродромам предвидел и авиационным командирам на сей счет давал гениальные указания. Но материалы того совещания вот уже 70 лет никому показывать нельзя, и даже вспоминать о том, что такое совещание имело место, как-то не принято. Принимая все это во внимание, каждый сам может определить круг вопросов, которые обсуждались в тот день в кабинете Сталина.

В последние годы защитники Жукова заговорили о том, что этот «гений стратегии» якобы планировал дождаться германского удара, быстренько его отразить и тут же двинуть Красную Армию в победоносное наступление. Только эти люди почему-то не объясняют, отчего же великий Жуков этот удар быстренько не отразил и не двинул войска в наступление. Объяснений может быть только два: либо такой план был невыполнимым, то есть дурацким, либо Жуков такого плана не имел.

Действия 127-го истребительного авиационного полка в первые часы войны – это только один пример, но пример очень типичный. Действия этого и всех остальных авиационных полков и дивизий от Балтики до Чёрного моря свидетельствуют о том, что ни у Сталина, ни у Жукова не было никаких, даже самых общих решений на случай нападения Германии.

Так о чем же 24 мая 1941 года высшие авиационные командиры шептались с товарищем Сталиным? Если о том, как бы «быстренько отразить» и «двинуть», то почему участники того совещания Маршалы Советского Союза Тимошенко и Жуков, Главные маршалы авиации Жигарев и Новиков, генерал армии Попов не рассказали об этом благодарным потомкам?

И если бы планировалось «быстренько отразить», то действия советской авиации были бы совсем иными. В этом случае всему командному и летному составу ВВС Жуков должен был дать простой и ясный приказ любой самолет-нарушитель валить. Так советская авиация всегда действовала до сентября 1939 года. Так советская авиация всегда действовала после 22 июня 1941 года. Отчего же в эти неполные два года, с сентября 1939 года по 22 июня 1941 года, все было иначе?

* * *

Директивой № 1 Жуков запретил советским войскам поддаваться на провокации. Если этот запрет был продиктован заботой об обороне страны, то где логика?

Если Гитлер решил воевать против Советского Союза, зачем ему провокации? Чтобы Красная Армия была поднята по боевой тревоге? Чтобы нападение Германии не оказалось внезапным?

Зачем же тогда Жуков накладывал дурацкие запреты и требовал «не поддаваться»? Ведь интерес германских генералов в том и состоял, чтобы бдительность Красной Армии усыпить, чтобы избежать ненужного обострения перед внезапным нападением. Поэтому германским войскам был отдан драконовский приказ: советские самолеты, нарушившие германское воздушное пространство, не сбивать, командиров и бойцов Красной Армии преднамеренно или по ошибке нарушивших границу, отпускать с миром.