Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота. Самый большой счастливчик

Они поднялись на верхнюю палубу. Там стоял пожилой мужчина, казалось, не заметивший их появления. Он внимательно смотрел на расположенное на средней палубе рулевое колесо, но его вид показывал, что он целиком отдался своим мыслям. Наконец, он обернулся к ним. Его борода заиндевела, меховой капюшон почти закрывал глаза. Куртку он застегнул на все ремни, а на руки надел рукавицы. На его плечах лежал снег, он валил, затемняя дневной снег, мягко опускаясь на палубу, минуя весь такелаж.

— Это наш третий офицер, Кристофф Хансен, — похлопав человека по плечу, произнес Потчнефф. — Встречай спасителя лорда Рорсейна, Кристофф.

Кристофф задумчиво кивнул Арфлейну. У него было коршуноподобное лицо с круглыми глазами и изогнутым носом.

— Вы капитан Арфлейн? Вы командовали «Северным Ветром»?

— Удивлен, что вам известно об этом, — ответил Арфлейн. — Я ушел с него пять лет назад.

— Да. Помните корабль, который вы спихнули прямо на ледяные заторы к югу отсюда «Таню Ульсенн»?

Арфлейн рассмеялся.

— Помню. Мы гнались за сотней китов. Остальные выбыли из игры, остались только мы и «Таня». Поскольку «Таня» уткнулась в заторы, это путешествие оказалось довольно прибыльным для нас. А вы были на ее борту?

— Я был капитаном. Из-за вашего фокуса я потерял место.

Тогда Арфлейн действовал согласно кодексу ледовых моряков, но сейчас он искал следы возмущения на лице Кристоффа. Но их не было.

— Это были лучшие времена для меня, — сказал Арфлейн.

— И для меня тоже, — хихикнул в ответ Кристофф. — Наши победы, поражения, в конечном счете, привели к одинаковому результату. Вы лишились корабля, а я — третий офицер на борту этой, весь день не встающей с постели, потаскушки.

— Она должна плавать, — оглянувшись, произнес Арфлейн, — Ее стоимость раз в десять больше любого другого корабля.

— День, когда эта шлюха выйдет в море, будет днем конца света! — Кристофф с отвращением топнул ногой по палубе. — Знаете ли, однажды я попытался повторить ваш трюк. Я был вторым офицером на «Хейрфрасте». Капитана захлестнул линь от гарпуна, и я занял его место. Вы знаете старого охотника «Хейрфраста»?

Арфлейн кивнул.

— Так вот, пока вы не почувствовали его — он тяжел в управлении, затем с ним чувствуешь себя легко и надежно. Через год или около того мы соревновались с двумя бригадами из Аберсгальта. Один перевернулся прямо перед нами, и пока мы обходили его, второй вырвался вперед. Каким-то образом мы смогли достать его, и тут впереди по курсу я увидел заторы. Я решил попробовать загнать на них нашего соперника.

— И что же произошло? — улыбаясь, спросил Арфлейн.

— Мы оба влетели на них, у меня нет вашего чувства времени. За это меня списали на эту окаменевшую корову. Теперь я понимаю, что ваш трюк был намного сложнее, чем показалось вначале.

— Мне просто повезло, — сказал Арфлейн.

— Но вы успешно использовали эту тактику и раньше. Вы были хорошим капитаном. Обычно мы, фризгальтийцы, не признаем, что существуют моряки лучше, чем мы сами.

— Благодарю, — произнес Арфлейн, не в силах препятствовать лести старика. Он начинал чувствовать себя в компании этих людей все свободнее. — Насколько я помню, вы почти вырвались из ловушки.

— Почти, — вздохнул Хансен, — Сейчас плавание под парусами уже не то, что было раньше, капитан Арфлейн.

Арфлейн согласно кивнул.

Потчнефф улыбнулся и поднял капюшон. Снег падал так часто, что было уже почти невозможно различить силуэты ближайших кораблей. Стоя в наступившей тишине, Арфлейн подумал, что во всем мире остались лишь они одни, настолько снег заглушал остальные звуки.

— Со временем мы все реже будем видеть такую погоду, — задумчиво произнес Потчнефф. — Теперь снег идет лишь раз в десять-пятнадцать дней. Мой отец помнит, раньше снег шел так часто, что это длилось почти все лето. А зимой ветры были намного жестче.

Хансен стряхнул снег с куртки.

— Ты прав, парень. Мир изменился с тех пор, как я был молодым, становясь все теплее. Через несколько веков, поколений мы будем ходить на кораблях почти по голой земле.

Они рассмеялись собственной шутке.

Арфлейн чувствовал себя неуместным. Ему не хотелось нарушать хорошее настроение, но молчать он не мог.

— Не говорите того, что не должна слышать Ледовая Мать, друзья. Кроме того, то, что вы говорите, — неверно. Так или иначе климат меняется из года в год, на протяжении многих лет становится все холоднее. Это неизбежно. Мир умирает.

— Так думали наши предки и выразили свои идеи через веру в Ледовую Мать, — улыбаясь сказал Потчнефф. — Но что, если Ледовой Матери вовсе нет? Предположим, что солнце разогревается все больше, и мир возвращается к своему прежнему состоянию. Что, если идея о том, что это всего лишь один период оледенения Земли из множества, верно? Об этом говорится в некоторых старых книгах, капитан.