Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

Появление в Ливонии немецких колонистов первоначально мало повлияло на характер торгового обмена. Так, например, в «Хронике» Генриха Латвийского говорится о частых поездках в Латгалию псковичей, которые добирались и до Риги[780]. Договор же князя полоцкого Владимира с рижским епископом Альбертом от 1210 года А. Цауне справедливо назвал первым русско-ливонским торговым договором, открывавшим немецким купцам путь на Русь[781]. В 1222 году тот же епископ в своем послании папе Григорию IX выразил озабоченность тем, что оседание русских в Ливонии служит помехой делу обращения ливов в католичество[782].

Для Великого Новгорода заморская торговля имела жизненноважное значение. Из-за моря в город привозили некоторые продукты питания, в том числе и хлеб. Обычно его подвоз осуществлялся «с Низу», но в случае недорода или препон, чинимых «низовскими» князьями, доставляли и «из Немецкой земли». Оттуда же в Новгород поступали металлы и некоторые виды металлических изделий, сукно, соль, стекло, сельдь и пр.; основными же статьями новгородского экспорта являлись воск, меха и другая продукция лесных промыслов из обширных новгородских владений[783]. Заинтересованность Новгорода в интенсификации торговых контактов с городами Западной Европы, которая проявилась в его политике XI–XIII веков, объясняется еще и тем, что в условиях сворачивания арабской и скандинавской торговли он вполне мог утратить значение крупного торгового центра и превратиться в обычный периферийный город, что имело бы для него самые негативные последствия.

Насущная потребность Новгорода в активизации своего торгового сотрудничества с Западом привела к тому, что уже в XI века у него завязались весьма оживленные торговые отношения с Готландом. Об этом свидетельствует появление в XII веке новгородского торгового подворья в Висби и поселения готландских купцов с церковью святого Олафа, известного как Готское подворье, в Новгороде[784]. Во второй половине столетия близ новгородского Торга возникло и Немецкое подворье или «Двор святого Петра», названный так из-за соименной католической церкви, которая служила немецким купцам и как место отправления культа и как складское помещение для наиболее дорогих товаров. В последующие времена новгородское Немецкое подворье превратится в одну из четырех контор Ганзейского союза[785], существование которой свидетельствовало о высокой степени организованности ганзейской торговли и немало способствовало укреплению позиций немецких купцов на русском рынке[786].

При общей заинтересованности новгородцев в развитии западного направления своей международной торговли им не стоило сворачивать деловую активность в восточно-прибалтийском регионе и на Балтике, хотя обстановка там в конце XII и особенно в XIII веке существенно изменилась. Появление в Ливонии немецких епископов и духовно-рыцарских орденов — сначала Меченосцев, затем Ливонского ордена, и формирование основ ливонской государственности решили исход своеобразного соревнования за право политического и хозяйственного освоения ее территории в пользу немцев. Этим не преминули воспользоваться немецкие бюргеры, в том числе и те, что стали заселять ливонские города — Ригу, Дерпт (Тарту) и основанный датчанам Ревель (Таллинн). Благом для Новгорода было то, что быстро развивавшиеся ливонские города, как и торговые центры Северной Германии во главе с Любеком, которые несколько позже, во второй половине XIII века, образуют Ганзейский союз (Ганзу), со своей стороны, тоже были заинтересованы в расширении торгового партнерства с русскими городами, что предполагало ограничение, а в перспективе и полное устранение торговли Готланда.

По сути дела речь здесь идет о предыстории «Русской Ганзы», вернее, о тех факторах, которые в конечном итоге не просто обеспечили ее конкурентоспособность в отношении Готланда и предрешили ее конечное торжество, но и немало содействовали ее расцвету в последующие столетия. Нельзя сказать, что эта тема вовсе не отражена в богатом историографическом наследии двухсотлетнего изучения русско-немецких торговых отношений[787], однако в силу скудности источников, освещающих ее доганзейский период[788], она отличается заметной фрагментарностью подачи. При воссоздании картины новгородской торговли с Западом на начальной стадии ее существования российские и зарубежные историки сосредотачивали свое внимание, главным образом, на деятельности торговых подворий — Готского и Немецкого, а также на обстоятельствах заключения и содержании первых международных торговых договоров[789].