Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

Псковичи пытались поднять свой статус, который и так возрос в начале XIII века после начала немецкого завоевания Прибалтики. В X–XII веках небогатая община на окраине славянского мира, чьё благосостояние зиждилось прежде всего на сельском хозяйстве, периодически выступала базой для грабительских набегов на прибалтийских дикарей, являлась экономически и политически зависимой от богатого соседа, Новгорода. В начале XIII века Псков неожиданно оказывается в эпицентре крупного международного конфликта, войны за Эстонию, крестовых походов, рождения новых колоний и государств. Теперь это важный торговый центр — перекресток сухопутных торговых путей, важных транзитных магистралей, ведущих из молодого и быстро растущего порта Риги. Это не могло не отразиться на статусе города по отношению к Новгороду.

В 1232 году, смирившись с Ярославом, псковичи просят у него в князья старшего сына — пытаясь превратить Псков в ступень к новгородскому княжению. Ярослав не соглашается и дает им шурина, Юрия Мстиславича, сына Мстислава Мстиславича, прежнего новгородского князя[259]. Он ещё не готов положиться на псковичей после стольких лет конфронтации. Но те, судя по всему, вполне удовлетворены произошедшим и полностью признают его верховенство.

В 1233 году «Борисова чадь» вместе с Ярославом Владимировичем, сыном Владимира Мстиславича, которого, судя по всему, уже не было в живых, захватили Изборск. Псковичи сами их выгнали, а княжича пленили, передав затем в Переяславль. Ярослав Владимирович — фигура трагическая. После смерти отца он, судя по всему, так и не нашел себе места на Руси, но отъехал к родственникам сестры в Оденпе. Тем не менее, как впоследствии выяснилось, он декларировал права на псковский стол. Захватив Изборск, княжич рассчитывал на содействие сторонников в Пскове, о которых, вероятно, ему рассказали представители «Борисовой чади». Но всё сложилось неудачно, и он, попав в плен, был заточен в далеком Переяславле. Считается, что в конце 1235 года его выкупили немцы, хотя определенно об этом в летописи не говорится — лишь: «и на Немцихъ имаша искупъ князи»[260]. Во всяком случае в 1240 году Ярослав опять захватил Изборск. На этот раз его союзники «медвежане, Юрьевци, вельядци» — воины из Оденпе (Медвежьей головы), Дерпта (Юрьева, Тарту) и орденские братья из Феллина (Вильянди). Псковичи опять выступили, но были разбиты. Интервенты осадили Псков. Осада оказалась неудачной, но мир заключен не был. Немцы отступили и начали вести переговоры: «бяху бо переветъ держаче с Немци Пльсковичи, и подъвели ихъ Твердило Иванковичь съ инеми, и самъ поча владети Пльсковомь с Немци, воюя села новгородьская». Недовольные бежали в Новгород. Победила партия сторонников примирения на основе признания князя Ярослава Владимировича, который передал город Ордену и Дерптскому епископу[261].

Собственно никаких точных сведений о той форме правления, что утвердилась в Пскове мы не имеем. Ливонская рифмованная хроника (далее — ЛРХ) сообщает: «И мир был заключен с русскими на тех условиях, что Герпольт [Ярослав Владимирович? — Д.Х.], как звали их короля, согласился оставить замки и плодородную землю в руках немецких братьев, в распоряжении магистра»[262]. Когда же захватчики покинули Псков, «там оставили двух братьев, которых управлять этой землей назначили, и небольшой отряд немцев»[263]. В Повести о житии Александра Невского (далее — ЖАН) также отмечено, что в Пскове сидели немецкие наместники: «уже бо бяше град Псков взят и наместникы от немець посажени»[264]. В некоторых списках ЖАН наместники названы «тиунами», чем подчеркнута их фискальная функция[265]. Однако исследователи считают верным чтением именно «наместники» — орденские фогты, главы административно-судебных округов в землях Ордена[266]. Обычно считается, что фогтов было два, как отмечено в ЛРХ[267].

Стал ли в 1240 году Псков независимым? Конечно, нет. Он стал противником Новгорода, но подпал под власть Ордена. Располагал ли он суверенитетом до 1240 года? Для нас очевидно, что город сохранял патриархальную зависимость от Новгорода, который выступал главным защитником, союзником и высшим судебным органом. Князья или наместники назначались в Псков из Новгорода, хотя и утверждались местной общиной. Внешнеполитические договоры заключались только в Новгороде. Любой иной договор являлся вызовом традиции (как это случилось в 1228 и в 1240 годах). У нас нет источников, указывающих на фискальную зависимость псковичей. Судя по всему, никаких регулярных платежей новгородцы с Пскова не получали.

Значение Пскова стало быстро меняться с начала XIII в. Из сельскохозяйственного пригорода он превращался в международный торговый центр, чей статус не могли не учитывать в Новгороде. Отсюда способность противостоять князьям, которые по той или иной причине признавались нежелательными (1228 год, 1232 год); отсюда и претензии на закрепление княжеского стола (за старшим наследником князя Ярослава в 1232 году).