Ледовое побоище в зеркале эпохи. Сборник научных работ, посвященный 770-летию битвы на Чудском озере

Позволим себе предположить, что после похода 1218 года Владимир покинул город, вновь рассорившись с псковичами, раздраженными разграблением своих домов литовцами. Посольство в Ригу с просьбой о мире они отправили уже без него. Попытка выстроить самостоятельные отношения с ливонцами оказалась неудачной, и псковичи остались в русле новгородской политики. В 1223 году в походе на Ревель их возглавляет новый «король», судя по всему, вполне зависимый от новгородского князя, которым тогда был Ярослав Всеволодович.

Таким образом, в 10–20-е годы XIII века никакого суверенного правителя в Пскове не было, а внешнеполитическая активность подчинялась контролю из Новгорода, о чем отдавали себе отчет и соседи в Прибалтике.

После 1223 года князь Ярослав Всеволодович Новгород оставил, но в 1225 году вернулся. Он активно боролся с литовскими набегами, а затем организовал успешные походы на емь и в Карелию. Между этими предприятиями — в 1228 году — князь едет в Псков, но его туда не пускают: «И слышавше пльсковици, яко идеть к нимъ князь, и затворишася въ городе, не пустиша к собе; князь же, постоявъ на Дубровне, въспятися в Новъгород: промысла бо ся весть бяше си въ Пльскове, яко везеть оковы, хотя ковати вяцьшее мужи». Ярослава остановили ровно на границе — в Дубровне. Его сопровождали высшие должностные лица Новгорода (посадник и тысяцкий), но подозрения псковичей касались именно князя. Вернувшись в Новгород, князь Ярослав созвал вече и, что примечательно, под стенами Софии: «И пришьдъ, створи вече въ владыцьни дворе и рече, яко "не мыслить есмь до пльсковичь груба ничегоже; нъ везлъ есмь былъ въ коробьяхъ дары: паволокы и овощь, а они мя обыцьствовали"; и положи на нихъ жалобу велику».

Это единственный случай в новгородской истории, когда летопись фиксирует созыв веча на владычном дворе. Архиепископом тогда был ставленник Ярослава Арсений, которого вскоре обвинили в том, что он занял свой пост за взятку. Псков входил в состав новгородской епархии. Присутствие верховного псковского иерарха на вече было не лишним. Возможно, выбор места был связан с тем, что Ярославу требовалось акцентировать грубость псковичей, обесчестивших не только его, но и Новгород, Св. Софию. А может быть он хотел предъявить собравшимся некий документ, хранящийся в соборном архиве? Или просто привлечь авторитет Церкви? Наконец, известно, что владычный двор использовался ещё и как городская тюрьма (не княжеская — у князя имелся поруб на Городище)[252]. Соответственно и кандалы здесь хранились, и пленных псковских бояр должны были сюда привезти. Ярослав, предъявив пустующий поруб и недвижимые кандалы, обратился к горожанам с «жалобой» на псковичей. Но удовлетворен не был. Судя по всему, в представлении новгородцев псковичи имели право его не пускать. Это важная черта: псковичи зависимы, но не пассивны. Новгород для них «старший брат», уполномоченный направлять в Псков князя, «защитника», судью, но псковичи вполне могут его отвергнуть. При этом новгородское вече выступает высшей судебной инстанции для Пскова; именно всему Новгороду, т. е. собравшимся на вече, князь жалуются на Псков. Отношения между общинами в гражданской сфере строятся по специфическому консенсусу.

Не найдя понимания у новгородцев обиженный князь предъявляет свой главный аргумент — право на организацию военного похода. Он приводит полки из Переяславля и сообщает новгородцам: «Хочу идти на Ригу». Это серьёзно пугает псковичей, которые «убоявшеся того, възяша миръ съ рижаны». Рижане согласились, но запросили 40 заложников. Новгородцы тоже заподозрили неладное: «князь насъ зоветь на Ригу, а хотя ити на Пльсковъ». Ярослав шлет посла в Псков и зазывает их в поход, но те отказываются, отвечая, что мир с Ригой им выгоднее: вы, новгородцы, ходили в Ливонию и Эстонию, пограбили и ушли, а в итоге ответные набеги совершаются на Псков. И на этот раз князю не удается убедить новгородцев — без псковичей они идти не хотят. Даже присутствие вооруженного немецкого отряда в Пскове не задевает новгородцев. Возмущенный Ярослав возвращает полки домой и сам уезжает в Переяславль. Псковичи в свою очередь отсылают от себя немцев, а также изгоняют из города и сторонников Ярослава — тех, «кто ималъ придатъкъ у Ярослава»: «пойдите по князи своемь, намъ есте не братья»[253].

Настойчивость Ярослава, желавшего разрешить свой конфликт с псковичами силой, привела к нарушению традиционных связей. В 1218 году рижане не стали договариваться с Псковом отдельно, а спустя десять лет не только договорились, но и вступили в союз. Новгородцы при этом отказались воевать с псковичами. События 1228 года явились важным прецедентом, который не мог не отразиться на самосознании горожан.