Ледовые пираты

Сама Мательда словно впервые видела свою «Эстреллу». Это была уже не куча древесины, хрупкий скелет из шпангоутов и каких-то палок, и не тысяча часов напряженной работы. Корабль наконец выглядел как единое целое. Все, до заклепок и конопатки, было собрано в целостный корпус, которому высокий фальшборт придавал изящную форму и необходимую жесткость, а руль, над которым полночи работал Бьор, казалось, лишь только и ждал, чтобы его опустили в море, готовый направить «Эстреллу» хоть на край света.

— А он красивый, — восхитился Джустиниано. — Не римский корабль, конечно же, но его очертания кажутся мягкими и одновременно крепкими. У него уже есть название?

— «Эстрелла».

Как же ей хотелось, чтобы наступившее сейчас молчание, которое объединяло Джустиниано со своей дочерью, продлилось вечно. Но трибун Фалери сократил это время до нескольких мгновений.

— Джустиниано, мой дож, мы должны довести это дело до конца, — тихо, но настойчиво сказал Фалери.

— Правильно. — Отец Мательды прокашлялся. Черты его лица, смягчившиеся на несколько мгновений, которые он мог себе позволить, снова напряглись. — Что вы предлагаете, трибун?

— В любом случае мы должны отвести вашу дочь и беглеца назад, в резиденцию. Если понадобится, даже с применением силы, собрав достаточно мужчин, чтобы справиться с норманном. Думаю, дюжины будет довольно.

Его слова падали, как тяжелые камни.

— Завтра утром они должны быть здесь. — Фалери сложил руки на груди.

Поняв, что предлагает Фалери, Джустиниано позволил себе легкую улыбку, которую тут же скрыл под сдвинутыми бровями.

— Ты услышала, что сказал трибун? Не далее чем завтра утром сюда придет стража и уведет каждого, кого здесь найдет. — Дож потянул за завязки чепчика дочери и снял его с головы. Длинные черные волосы волнами упали на плечи Мательде.

— «Эстрелла»… — нежно погладил их Джустиниано. — Это хорошее название, оно определенно приведет тебя обратно ко мне.

Вечером, когда Бегга на своей рыбацкой лодке подплыла к острову, туман уже рассеялся и солнце растопило снег, который вечером снова должен был смерзнуться в ледяные дорожки. Зима упорно боролась за каждую холодную ночь.

Когда хриплый голос Бегги разнесся над островом, Орсо осторожно выглянул из сарая и пробрался через грязь и тину к зарослям камыша, куда направлялась рыбачка со своей лодкой. Вышедшая вслед за Орсо Мательда была обрадована и удивлена одновременно. Она помахала Бегге рукой и криками направила ее к мелководью, где лодка могла причалить. Теперь их было пятеро.

Мательда и Орсо помогли Бегге протащить ее лодку через камыш. Плоскодонка была такая же грубая, как и ее хозяйка — неотесанная и угловатая, Мательда сразу же загнала себе несколько заноз в пальцы. Наконец лодка закачалась на волнах прямо перед сараем, пора было убирать стенку — тонкую деревянную перегородку отделявшую «Эстреллу» от выхода в море. «Женщины похожим образом производят детей на свет», — пронеслось в голове сравнение.

Вскоре корабль уже был привязан канатами к лодке Бегги, еще два каната свисали слева и справа по борту. За один канат должны были тащить Орсо, Мательда и Спатариус, а другим обвил себе руки Бьор.

Мательде не верилось, что «Эстреллу» удастся сдвинуть с места. Но Бьор дал команду, и корабль подался вперед. А когда Бегга поставила парус, их помощником стал еще и ветер. Под килем «Эстреллы» было достаточно бараньего жира, чтобы на нем мог поскользнуться целый легион.

Едва был пройден первый шаг, как опорные балки под кормой упали. Этот звук был как их деревянные аплодисменты, которые придали всей группе сил и уверенности в себе. Шаг за шагом пятеро людей выводили корабль из сарая на морские просторы.

Когда форштевень наклонился и опустился в воду, а «Эстрелла» под своим весом подвинулась вперед на всю длину киля, Бьор отпрыгнул в сторону, а Мательда поскользнулась и приземлилась в лужу. Корабль был спущен на воду, и тут же на палубу села чайка. Птица с любопытством прошлась по мягко качающимся доскам вперед и назад, затем поднялась и улетела в направлении песочных отмелей.

Сидя в грязи, Мательда смахнула слипшиеся волосы со лба и посмотрела вслед чайке. Затем, бросив взгляд на Бьора, искренне обрадовалась его мальчишеской улыбке и искрам во взгляде, которые относились исключительно к «Эстрелле».

«Да, — решила она, — мы поставим прямой парус!»

Глава 27

Александрия, сад наместника

Неужели именно так выглядит рай? Бонус чуть было не рассмеялся, но затем взял себя в руки: все-таки это был всего лишь сад, а не созданное Богом место. Чудом был не он, а то, что наместник Абдулла принял его в своем доме.

Когда Бонус, измученный походом через пустыню, появился перед воротами особняка, он так громко ругал стражников на своем родном языке, требуя увидеть наместника, что тот появился перед ним собственной персоной и пригласил в дом. Якуба, как с облегчением обнаружил Бонус, здесь не было.