Ледовые пути Арктики

Кончается последний весенний месяц. Ясные, но ветреные дни чередуются с пасмурными, поземки сменяются снегопадами. Морозы стали спадать, теперь уже они не превышают —19°. В пасмурную погоду очень трудно ориентироваться: теней нет и все сливается.

23 мая в южной части льдины, всего в 250 метрах от стоянки вертолета и вблизи от нашей рабочей площадки, образовалась трещина, и на ней сразу началось торошение льда. Ходили на лыжах ее осматривать. Картина невеселая!

Зато полюбовались резвившейся в студеной воде красавицей — нерпой. Она первый гость. Скоро можно ожидать визита и самого хозяина Арктики — белого медведя.

Работы во всех научных группах идут полным ходом. Программа работ третьей смены станции СП-4 значительно отличается от предыдущих. В ней нет исследований по магнитологии и несколько сокращены наблюдения по океанологии. Зато включены комплексные ледоисследовательские работы, включая аэрофотосъемку льдов в районе дрейфа.

Впервые дрейфующая станция стала научной базой проведения исследований по широкой программе с привлечением ряда научных учреждений. Так, в ледоисследовательских работах участвуют сотрудники Главной геофизической обсерватории Московского университета и Арктического института. В весенне-летний период на станции работали представители и других учреждений, занимавшиеся изучением природы центральной части Арктического бассейна. С середины апреля до середины мая на станции находилась группа профессора А. Е. Крисса из Института микробиологии АН СССР. Впервые в этом районе проводились микробиологические наблюдения. В конце апреля изобретатель ДАРМС[5] Ю. К. Алексеев установил для всесторонних исследований два своих автомата. В мае группы МГУ и Морского гидрофизического института АН УССР, возглавляемые А. Г. Колесниковым, организовали исследования теплообмена и тангенциального трения на нижней поверхности льда. Одно время число обитателей станций СП-4 дошло до 35 человек, то есть почти удвоилось.

В напряженной работе время летит незаметно. Кончилась весна, наступило лето. Последний день мая был первым днем таяния снега. Он сделался настолько влажным, что всем пришлось вместо меховых унтов надеть высокие сапоги.

2 июня пришла моя очередь дежурить по кухне. Я сразу вспомнил свои мытарства в качестве кока на СП-2. Здесь совсем другое дело! Камбузом заправляет настоящий шеф-повар с дипломом техника-кулинара, так что за качество блюд волноваться нечего. Дежурному по камбузу нужно выполнять только подсобную работу: натопить из снега воды, вымыть посуду, сервировать стол, убрать помещение. Да и с этими делами здесь несравнимо проще. Снег натапливают с помощью электрогрелки — только успевай подбрасывать его в бочку, и воды сколько угодно, мой посуду хоть в трех водах. И сам камбуз не то, что импровизированная столовая и кухня в фюзеляже самолета на СП-2; здесь гораздо просторнее, чище, уютнее.

В ночь на 4 июня образовалась трещина, отколовшая кусок ледяного поля размером 800 x 200 метров. За два года дрейфа лагерная льдина много раз ломалась. Например, уже к концу первого года ее площадь уменьшилась в 10 раз. Второй год дрейфа протекал в относительно спокойных условиях, и размеры льдины даже увеличились за счет примерзшего к ней небольшого поля молодого льда, которое к началу третьего года дрейфа уже стало двухгодовалым и прочно срослось с лагерной льдиной. К этому времени площадь льдины составляла около 2 квадратных километров, тогда как в начале второй смены она была всего около 0,7 квадратных километра.

Третьей смене не повезло. В мае через льдину прошла одна за другой целая серия трещин, и льдина, как шагреневая кожа в романе Бальзака, вновь сократилась — теперь уже до 1/3 ее первоначальной площади; куски отламывались от льдины со всех сторон, кроме южной. Одна из трещин нанесла серьезный ущерб нашим установкам: разрушила снегомерную площадку, причем палатка с термометрической установкой и градиентная установка оказались за трещиной. Одна ДАРМС была смята, а другая еле держалась у самого края трещины. Вторая трещина прошла в 50 метрах от вертолета и в 80 метрах от домика аэрологов. Размеры льдины сократились до 0,34 квадратных километра. А прошло всего полтора месяца с начала дрейфа третьей смены, и не все еще привыкли к жизни на льдине.

Два дня пришлось потратить на исправление повреждений. Все оборудование, оказавшееся на другой стороне, перенесли через трещину, в том числе психрометрическую мачту, термометры, палатку, и установили его на новом месте. Нельзя было только вытащить вмороженные в лед на разных глубинах дистанционные электротермометры и обычные термистеры. Выкалывать их изо льда было опасно. Сняли только большую палатку, а на ее место поставили маленькую — датскую. Работы очень затрудняет сильный порывистый ветер с метелью, который бушует уже вторые сутки.