Ледыш и Недотрога

— Ты права, это судьба. Но я ни о чём не жалею! Окажись мы в прошлом, я поступил бы так же. Увёз тебя в дом Клоуна и провёл с тобой ночь, потому что эти несколько часов были самыми счастливыми в моей жизни.

Она затихла, даже, кажется, дышать перестала, прислушиваясь. Улыбнувшись, я отвёл в сторону локон, мешающий мне видеть сияющие надеждой глаза Недотроги.

— Поженимся, как только выпишут, — не стал разочаровывать я.

Она резко села и выдохнула:

— Почему ты передумал?

«Потому что я хочу заполнить эту пустоту».

— Ты привела веские аргументы, — улыбнулся я. — Твой отец всё же прав. То, что задокументировано, становится историей. Я хочу, чтобы это стало нашей историей!

Да, нам будет непросто. Я понятия не имел, как и где и на что мы будем жить, но сейчас наполнился уверенностью, что всё получится. И с дедом справимся, и с родителями Недотроги. Стены, возведённые её отцом, рухнули под воздействием внешних обстоятельств, и Виолетта стала похожа на беззащитного птенца, выбравшегося из скорлупы. Мне захотелось её защитить. Но для этого я сам должен выбраться из оков собственных убеждений и, расправив крылья, научиться летать.

Эпилог. Виолетта

Раздался требовательный стук в дверь.

— Виолетта, ну сколько можно?!

Я вышла из ванной комнаты и улыбнулась подпрыгивающей от нетерпения Вороне.

— Кто раньше встал, того и тапки!

— Ещё минута, и я бы тебе в эти тапки нассала, — проворчала девушка и заперлась.

— Неудобства совместного санузла, — усмехнулся Ледат. Он чмокнул меня в щёку и подхватил на руки дочку Руси. — Тётя Виолетта привыкла совершенно к другой жизни.

Он понёс ребёнка в комнату и посадил на диван, где было приготовлено платье девочки. Принялся одевать Маришку, но тут в инвалидном кресле встрепенулся его дед.

— Во-от п-пус-сть и ка-атит-тся в сво-ою Мо-оск-кву! — тщательно выговорил он и наградил меня гневным взглядом.

— У вас всё лучше и лучше получается, — иронично отозвалась я. — Похоже, что ненависть к будущей невестке подталкивает вас к выздоровлению гораздо сильнее лекарств.

— Оформи патент! — крикнула из ванны Руся. Зашумела льющаяся вода, и девушка вышла. — Ледат, свободно… Дай, я её одену.

— Я почти закончил, — натягивая на ноги ребёнку трикотаж, проворчал Ледыш. — А колготки должны быть с дырками?

— Да, — отодвинула его Руся. — Если это кардиган.

Лицо Ледата стало таким озадаченным, что я рассмеялась. Троцкий поднялся и, обняв меня за плечи, пообещал:

— Буду тренироваться усерднее.

— А есть причина? — Руся стрельнула глазками на мой плоский живот.

— П-про-ост-титу-ут-тка! — вытаращив глаза, закудахтал старик.

— Не оскорбляй мою невесту! — сухо попросил его Ледыш и снова повернулся к Вороне. — Пока нет. Я это делаю ради счастливого будущего.

— Как способность отличить детские колготки от кофточки сделает тебя счастливее? — саркастично подколола его подруга.

— Чтобы быть счастливым, ты должен завоевать то, что судьба ни при каких обстоятельствах у тебя не отберёт, — весело вмешалась я. — Слова Аврелия Августина!

Теперь они казались мне не фатальным изречением, а указующей стрелкой к истинному счастью. Потому что эта дорога вела не наружу, а внутрь человека. В самое сердце!

— Сказала богачка, которая стала нищенкой, — фыркнула Руся. — Чего у тебя нельзя отобрать-то? Пусть тебе сейчас кажется иначе, но даже любовь проходит. Кому как не мне знать об этом?

Она звучно чмокнула улыбающуюся малышку в лоб.

— Опыт, — ответил за меня Ледат. — Его никому не отнять. Потому я торжественно клянусь, что до свадьбы научусь одевать Маришку за тридцать секунд!

— Времени осталось не так много, — заметила я. — Заявление мы подали две недели назад.

Мы с Троцким обменялись нежными взглядами и улыбками, понятными лишь нам двоим. Сердце забилось чаще, и по венам разлился огонь от мысли, что скоро мы станем мужем и женой.

— А по мне так лучше было выбрать деньги, комфорт и определённое будущее, — отмахнулась Ворона. — Что толку от опыта, если приходится впятером жить в старой двушке и пользоваться совмещённым санузлом?

— Тебя никто не держит, — пожал плечами Ледат. — Дверь там.

— Ректор обещал нам выделить комнату в общаге, — виновато засуетилась Ворона и жалобно попросила: — Ребята, потерпите немного нас с Маришкой. — И тут же сменила тон. — К тому же, если я уеду, кто будет помогать с дедом? Виолетту он на дух не переносит, а нас с дочкой обожает!

— Быстро же ты переобулась, — по-доброму поддел её Троцкий.

Конечно же, он не собирался выгонять нашу подругу на улицу. Каждый день они обменивались шпильками, это стало своеобразным ритуалом и действительно разряжало непростую обстановку в доме.

— Я лишь говорю, что между любовью и деньгами, — упрямо пояснила Руся, — выбрала бы последнее. Виолетта всё потеряла.

— Зато обрела уверенность, — негромко отозвалась я. — Раньше смотрела на себя глазами других людей, и их оценка значила больше, чем собственное мнение, а теперь всё иначе. Благодаря ему!

— С милым рай и в шалаше? — не унималась Ворона. — Вы ещё в гараж бы переехали!