Легальная дурь

Кощей разразился бранью, но быстро ослаб, голос его постепенно затих, голова откинулась назад, и бандит прикрыл глаза. Тюха, скукожившийся в углу, переводил взгляд, полный ужаса, со своего приятеля на пистолет в руке Парфенова. Кажется, он уже пожалел, что расстался с ножом. Вид капитана не предвещал ему ничего хорошего, а жалкое положение Кощея конкретно указывало, какого рода неприятность ему уготована.

– Плох твой друган, – заметил Парфенов. – И что характерно, надежд на благополучный исход дела становится все меньше. Вряд ли кровотечение остановится само собой. Ты как думаешь?

– Вас, ментов, не поймешь! – с глубокой досадой сказал вдруг Тюха. – Вы хоть бы сами между собой разобрались сначала!

– Не понял! – поднял брови Парфенов. – Ты сейчас о чем? С кем это я должен разбираться?

– Не знаю, с кем, – остывая, пробормотал Тюха, озираясь. – Я говорю, одному одно нужно, другому другое. Что нам сказали, то мы и сделали… Мы даже пальцем никого не тронули. Ну, может, врезали разок. Бабенка шебутная попалась. Чего дергаться-то? Мы же только предупредили…

– Вот, значит, как! – удивился Парфенов. – Так ты хочешь сказать, что на Черкасскую вас менты попросили сходить? И припугнуть Веденееву вас тоже они попросили?

– Ну, а кто еще? – пожал плечами Тюха. – Нам-то она на хрен сдалась? Это ваши разборки. Чего-то ее муж там против хороших людей попер. Самим вроде неудобно, вот нас и попросили. А ты, начальник, видать, не в курсе – и сразу шмалять по живым людям. Тебе самому это нужно?

– Представь себе! – сказал Парфенов. – Муж этой женщины против хороших людей попер, а я как раз из плохих. Так что не твой сегодня день, Тюха. Что за менты вас использовали? Имена называй, пока я в тебе дырку не просверлил. С пулей в кишках труднее разговаривать будет.

– Так, значит? – угрюмо осведомился Тюха. – А мне какая разница, ты меня замочишь или твои кореша-менты?

– Ну, это, конечно, твой выбор, – согласился Парфенов. – Только те менты доберутся до тебя или нет еще вопрос, а я – вот он, и шутить не собираюсь. Говори, гаденыш, с кем из наших имели дело?

Тюха отстраненно посмотрел на потолок и сказал бесстрастно:

– Ну, вот Данилов, например, старлей, вроде… И Торопыгин еще, тоже старлей… Мы с ними и раньше работали, так, по мелочи, в основном, в своем районе… А тут их, похоже, начальство зарядило – этот хрен, Веденеев, кому-то наверху дорогу перешел. Ну вот мы жену и пугнули маленько, а потом и самого тоже. Только он в тот раз свалил. Вообще, не фартит нам с этим Веденеевым. Прямо скажу, нам он с Кощеем до лампочки. Просто, сам посуди, как мы могли отказаться? Никак не могли. Тот же Данилов нас закрыл бы сразу. У него на нас по мелочи много чего набралось. Короче, вам теперь между собой так и так разбираться. Ты позвони им, начальник, – я тебе номер нарисую…

– Ты мне не номер, ты мне свою печальную повесть сейчас на бумаге нарисуешь и подпишешь. И доходяга этот свою подпись поставит. Вот тогда у вас будет шанс. Бумага в доме найдется? Держи ручку! Садись за стол и пиши!

Двигаясь как сомнамбула, Тюха извлек откуда-то листок из тетради в клеточку, взял у Парфенова ручку, присел за обеденный стол с остатками недавнего то ли завтрака, то ли обеда и тяжело задумался.

– Чего писать-то? – тоскливо спросил он.

– Ты дурака не валяй! – предупредил Парфенов. – А то я, честное слово, всажу в тебя пулю. Не жалко нисколько. Пиши – кто, когда и при каких обстоятельствах заставил вас совершить проникновение в чужое жилище и угрожать гражданке Веденеевой. Также напиши, с каких пор вы работаете на Данилова и какого рода услуги ему оказываете. Вилять не советую. Я из себя быстро выхожу. И не забудь указать в документе полные ваши имена, а не поганые эти клички. Действуй, если жить надеешься!

Насупившись, Тюха долго водил пером по бумаге, с трудом вырисовывая кривые строчки. Иногда он поворачивался к Парфенову, но, увидев направленное на него дуло пистолета, еще больше хмурился и опять принимался писать. Наконец он закончил, поставил свою подпись и протянул листок капитану.

– Только это, командир! – сказал он не слишком уверенно. – Честно говорю, на суде от всего откажусь. Да ты и сам понимаешь, что в суде эта малява не проканает…

– Надеешься до суда дожить? – спросил Парфенов, пробегая глазами написанный текст. – Ну так не зарекайся. Давай-ка, подключай своего дружка – его подпись тоже нужна.

Через две-три минуты удалось получить подпись Кощея. Слабеющей рукой он накарябал свою фамилию и опять попросил пить.

Парфенов аккуратно сложил листок и спрятал во внутренний карман.

– Вот теперь можете пить, есть и курить бамбук. Мне вы пока больше не нужны. Только послушайтесь совета – если будете оформляться в больничку, про меня забудьте. По крайней мере, на пять-семь дней. Свои разборки, напал неизвестный, несчастный случай на охоте – гоните что угодно. Это в ваших же интересах, ребята. Если хорошенько подумаете, то поймете, что я прав. И вообще, держитесь подальше от своих благодетелей – Данилова с Торопыгиным.