Легат Пелагий

На песок опустился угрюмый Король:
Нет ни облачка на небосклоне,
Каждый шаг прибавляет усталость и боль,
Спотыкаются люди и кони.
Ветер пылью заносит следы от копыт.
Вдоль зеленого Нила, в страну пирамид
По равнине унылой и голой
Эта армия движется в скрежете лат.
В наступленье повел ее гордый Легат
По решенью Святого Престола.

Из-за пыльных барханов, из ям и засад

Атакует нас враг постоянно.
Но Империи мощь сокрушит Султанат:
Император сильнее Султана!
Даже если пустыня нас всех поглотит,
Император придет и врагу отомстит,
Покарает надменных эмиров.
И Легат нас все дальше уводит на юг,
А гиены и волки мелькают вокруг
На холмах, в предвкушении пира.

Нам твердыню Мансуры не взять никогда,

Высоки ее белые стены.
Поднимается Нил, наступает вода,
Просыпаются страх и измена.
Подкреплений все нет, а врагов и не счесть,
И герольды приносят тяжелую весть:
Нас забыли в могиле песчаной!
Император нарушил священный обет.
Крестоносцу отныне не враг Магомет!
Паладин ищет дружбы Султана!

Император — изменник, и ждет его ад.

Но в пустыне, что проклята Богом,
Нас к последнему штурму построил Легат,
Хоть в живых нас осталось немного.
Вот уж горло Магистра пробила стрела,
Короля выбивают враги из седла,
С ликованьем крича его имя…
Мы умрем, но умрем мы во славу Христа,
Перед нами раскрытые рая врата,
Сонмы ангелов ждут нас за ними!

И пока Рожок играл, тяжелые и душные запахи Средневековья наполнили воздух, так что у Бабушки даже закружилась голова. Робин и Кот с тревогой вглядывались в контуры кораблей, один за другим возникавшие из ничего на фоне серого моря, изрезанного полосками волн. Кораблей было гораздо меньше, чем в прошлый раз, да и оставшиеся один за другим поднимали якоря и медленно выходили из порта, пользуясь попутным ветром. Набережная опустела. У причалов стояли лишь несколько зевак, провожавшие взглядами императорские галеры.

— Скорее, корабли уходят! — вскричал Робин.

Они помчались вниз по ступеням, а затем по набережной туда, где еще стояла у причала флагманская галера этой великолепной флотилии. Кот прискакал первым и стремительно, как на охоте за крупной мышью, взлетел по сходням на борт корабля. В тот же миг раздалась команда капитана:

— Отдать швартовы!

Робин еще успел вскочить на сходни, которые проворно убирали матросы, и, едва не упав в воду, перебрался на палубу, где его поджидал взволнованный Кот. Но Бабушка явно не успевала. Она бежала по набережной со всей скоростью, какую могла развить, но когда матросы убрали сходни, от флагманской галеры ее отделяло еще метров двадцать. К тому же, на свою беду, разволновавшаяся Бабушка с разгона налетела на какого-то низкорослого монаха в плаще с капюшоном, готовившегося подняться на соседний корабль. Монах от неожиданности покачнулся и едва не упал в воду. Плащ его распахнулся, капюшон слетел с головы. Робин и Кот внезапно увидели горбуна, того самого, который накануне так отважно сражался с тевтонскими стражниками в таверне.

— Горбун! Асассин! — в один голос закричали они. Матросы на палубе стали испуганно озираться, не понимая, откуда раздался крик. Привлеченный шумом рыцарь в плаще тевтонского ордена скомандовал:

— Кто такой? Проверить!

Вновь спустили сходни, и два стражника с алебардами подбежали к горбуну, который уже успел вновь закутаться в плащ, надеть капушон и взвалить плечо ветхий мешок с какой-то рухлядью. Воспользовавшись неожиданной задержкой, Бабушка, тяжело дыша, поднялась на палубу корабля, где ее с нетерпением поджидали Робин и Кот. Между тем стражники, о чем-то поговорив с горбуном, вернулись на флагманскую галеру.

— Это капеллан с «Буцентавра», — лениво ответил один из них на вопрос рыцаря.