Легат

Я, вызвав визуальный интерфейс, поставил файлы на передачу. Учитывая объем, их отправка через НКИ займет несколько минут. Наблюдая за полупрозрачной полоской прогресс-бара, повисшей в воздухе, я не мог отделаться от чувства, что совершаю что-то непоправимое. Какая-то глупая, беспричинная тревога охватывала меня, путая мысли и заставляя время от времени оглядываться по сторонам – казалось, будто все в вагоне монорельса наблюдают исключительно за мной.

С трудом, но удалось взять себя в руки. Убедить, что это просто выход из чертовой зоны комфорта. После всего произошедшего со мной за последние дни жизнь все равно уже не будет прежней. Так какой смысл останавливаться на полпути? Тем более, что прежнюю жизнь я ненавидел всей душой.

Макс прав. Назад дороги нет.

Глава 8

Здание, в котором располагается «Айсберг», всего в паре сотен метров от станции монорельса. Место хорошее, людное. Здесь и станция подземки недалеко. Так что бар не закрывается круглые сутки. И не пустует. Правда, со временем образовалось четкое разделение. В дневные часы здесь в основном тусуется молодежь, начиная со старшеклассников из окрестных школ. Но к вечеру их как ветром сдувает, поскольку в бар начинают подтягиваться работяги из ближайшей промзоны и разные довольные мутные типы, с которыми не стоит лишний раз пересекаться.

Кухня у Флинта так себе – он просто закупает замороженные бургеры, картошку и прочий фастфуд, и разогревает на месте. Но аудитория у него непритязательная. Было бы, где посидеть, пообщаться вживую. А тех, кто ходит сюда вечером и ночью, и вовсе больше интересует алкоголь, а не еда. А уж спиртного у Флинта – хоть залейся.

Расположился бар в цокольном этаже, и за счет своего оформления сразу бросается в глаза. Угол здания будто бы обледенел – стены покрылись толстой бахромой пластикового инея, панорамные окна основного зала тоже затянуло бутафорской изморозью, так что прозрачными остаются только несколько небольших проталин, сквозь которые видны огни внутренней подсветки. Внутри тоже все в бело-голубоватых тонах. Даже главная барная стойка – большая, подковообразная – будто бы собрана из кубов прозрачного льда.

Когда-то всё это, пожалуй, смотрелось даже оригинально. Но со временем отделка основательно обшарпалась, да и драить здесь всё стоило бы почаще. Я еще помнил, как «Айсберг» искрился свежестью и чистотой несколько лет назад, сразу после ремонта. Сейчас же весь этот бутафорский лёд и иней ассоциировался не со свежестью и прохладой, а скорее с весенней слякотью. Иней стал сероватым, прозрачный голубоватый пластик, изображающий лёд, покрылся мутными разводами и царапинами.

Впрочем, Флинт не заморачивается. Конкурентов у него поблизости нет, идти особо некуда. Такие заведения, кажется, со временем вообще уйдут в небытие. Их и так немного осталось. Люди все реже выбираются из квартир без острой на то необходимости. А с распространением Эйдоса, по-моему, в этом вообще не будет смысла. Сам я стал домоседом из-за хромоты и из-за того, что нужно было постоянно приглядывать за матерью. Но даже если бы был здоров – вряд ли бы проводил время, шатаясь по улицам. Неинтересно. Да и небезопасно.

По пути к стойке я огляделся. Народу в зале было мало – даже самые припозднившиеся из ночных посетителей успели убраться, а для молодежи еще рановато – занятия заканчиваются ближе к обеду. С десяток молодых ребят сгрудились возле большого экрана – там, кажется, транслировались какие-то соревнования.

Беккета не видно. Я хотел было позвонить ему, но увидел за стойкой необъятную тушу Флинта. Владелец бара за последние пару лет, похоже, набрал еще килограмм тридцать. И отрастил жиденькие усы с бородкой – как у китайского мудреца. На его мясистом заплывшем лице они смотрелись феерично.

– Здравствуйте, мистер Флинт. Я от Беккета.

– В смысле? – недовольно поморщился толстяк.

– Он попросил меня подменить его в эту смену. Сказал, что вас предупредил.

Флинт фыркнул, как морж, и выругался. Та-ак. Ясно. Беккет в своем репертуаре.

– Да с чего он взял, что я пущу за стойку не пойми кого? Где он сам? Почему на звонки не отвечает?

– Я ему сам не дозвонился, – соврал я. – Он, кажется, уехал куда-то из города. Но я смогу его подменить. Я же работал уже здесь, пару лет назад. Вы, наверное, меня помните. Меня зовут Эрик. Эрик Блэквуд.

Флинт сощурился, окидывая меня взглядом.

– Не знаю… – проворчал он. – Может быть. Ладно. Работа-то непыльная. В дневную смену алкоголя мало идёт – тут малолетки в основном. Так что всего и делов – напитки разливать. Вон кофейный автомат, вон – газировка. Остальное – из холодильника. Справишься?

– Конечно. А что насчет оплаты?

– Ты еще за стойку не успел встать, а уже оплату требуешь?

– Ну, а всё-таки? Беккет говорил про двадцатку в час…

– Ага, держи карман шире! Это по ночам. Днем – плачу полтинник за смену. Плюс чаевые, но на них особо не рассчитывай. Если еще двадцатка натикает – считай, что повезло.