Легенда

Обратно двигаюсь тем же путем. Когда подхожу к гаражам, беспокойство Охотника перерастает в тревогу. Я еще не понимаю, что происходит, а он уже готов к бою. Парни, мимо которых я прошел несколько минут назад, стоят на моем пути. Они выбрали неплохое место для засады – узкий проход между гаражом и контейнером. Невольно усмехаюсь своим мыслям – надо же, успел оценить и одобрить тактику противника. Их шестеро, настроены крайне агрессивно, в руках – палки. Мутные взгляды – плохой знак, они пребывают в той степени опьянения, когда притупляется чувство страха. Скидываю рюкзак – без драки не обойтись. Выпускаю Охотника на волю, чувствуя, как в его груди медленно вспухает могучий рык, он в нетерпении взрывает лапами землю, неистово бьет хвостом по бокам. Успеваю заметить испуг на лице парня, который стоит ближе всех, и внезапно вспоминаю – это же бывший Ольги! А потом – чернота. Провал. Меня словно выключили. Как будто кто-то нажал кнопку – и я исчез. Растворился во тьме.

Это оказалось страшнее того, что я пережил неделю назад в доме на опушке. Там я оставался собой, а тут – потерял всякую связь с реальностью. Меня вытеснили из собственного тела, из собственной головы, вычеркнули из собственного мира. Я перестал существовать.

Не знаю, как долго это длилось. Я вынырнул из тьмы и обнаружил себя на том же пятачке земли, сжимающим в руке палку. Рюкзак валялся рядом, вокруг – никого. Чувства возвращались. Первой проявилась боль – в ссаженных костяшках; в плече; в спине. Я пошатнулся, но удержался на ногах. Машинально взглянул на часы – отсутствовал всего несколько минут, но показалось, что прошло гораздо больше времени. Прислушался к себе, позвал Охотника, тот откликнулся довольным урчанием сытого зверя. Меня окатило ужасом – что он успел натворить, оставшись без контроля? Осторожно обвожу взглядом поле боя, замечаю темные капли крови, их много, слишком много; следы, словно кого-то в спешке волокли прочь.

Услышав приближающиеся шаги, поднимаю рюкзак и превозмогая боль, быстро иду обратно. Не оглядываясь, перехожу дорогу – все равно, есть там машины или нет, опустошение, разлившееся внутри, сделало меня равнодушным ко всему. Жара – и та перестает ощущаться.

Лишь добравшись до подъезда, позволяю себе немного расслабиться. Здесь, как ни странно, я чувствую себя в безопасности, хотя меньше получаса назад покинул его в спешке. Взбегаю вверх по лестнице и натыкаюсь на соседа – он вышел покурить на лестничную площадку. Охотник, не успевший остыть после схватки, реагирует мгновенно, старик отшатывается прочь, его лицо бледнеет, он в панике нашаривает дверь и стремительно скрывается в своей квартире. А я не успеваю ничего сделать, чтобы предотвратить нападение. История повторяется.

Август выходит мне навстречу. Окидывает цепким взглядом, хватает за рукав и затаскивает в полутьму коридора.

– Что произошло? – в его вопросе одновременно и тревога, и страх.

Что я могу ответить? Ничего. Только роняю на пол рюкзак, бессильно приваливаюсь к стене, ноги отказываются держать. Глаза ничего не различают, я крепко зажмуриваюсь, чтобы они привыкли к отсутствию света.

– Говори же! – требует Август.

– Не знаю, – пытаюсь унять дрожь в руках, обнимаю себя за плечи. К горлу вновь подкатывает, я срываюсь с места и бегу в ванную. Меня выворачивает снова и снова, желудок скручивается в тисках спазмов, и это продолжается невыносимо долго. Охотник забился в логово, и я успеваю позлорадствовать по этому поводу, пока на меня вновь не находит.

– Выпей, – Август протягивает стакан воды.

Поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало. Как ни странно, лицо в порядке. Лишь алеет ссадина на скуле, под ней наливается синева, да расцарапана шея. Гляжу на руки – опухшие и разбитые в кровь костяшки свидетельствуют, что я кого-то бил. На левом предплечье – огромный кровоподтек, он медленно растекается под кожей. Возможно, я отразил удар. Задираю футболку, отхожу и поворачиваюсь спиной к зеркалу, чтобы разглядеть спину. Ничего толком не видно.

– Дай-ка, я посмотрю, – Август осторожно надавливает на ребра, я морщусь, но боль умеренная, – Похоже, обошлось, ничего не сломано. В какую передрягу ты попал на этот раз? – его голос звучит устало.

– Пришлось отбиваться от каких-то пьяных, – стараюсь говорить небрежным тоном, но кого я пытаюсь обмануть. Август видит меня насквозь.

– Тебя нельзя выпускать одного, стоит отойти – как ты тут же ввязываешься в драку, – ворчит он, – И в кого только ты такой уродился?

– Не будем показывать пальцем, но ты-то точно знаешь, в кого, – усмехаюсь я, осторожно ощупывая скулу. Ребятам и Петру не суждено лицезреть меня без синяков и ссадин.

– Приложи это, – Август возвращается из кухни с мерзлым комом доисторического мяса, я заворачиваю его в полотенце и прикладываю к лицу, – Может, скажешь, что на самом деле тебя так напугало? – он стоит в дверях, внимательно наблюдая за моими действиями. Хочешь – не хочешь, а придется отвечать.

– Ты когда-нибудь терял контроль над собой?