Легенда дьявольского перекрестка

И лишь нотариус переводил задумчивый взгляд с Николауса на Михаэля и обратно, о чем-то серьезно размышляя. Наконец он спросил, обращаясь к юному фон Граусбургу:

- Простите, а когда это турки умудрились захватить Вену?

Ответить Николаусу не дал Михаэль, заговорив с Рейхенштейном:

- Как я посмотрю, вы слишком долго прожили взаперти в своем аббатстве, если не слышали о турецком нашествии, произошедшем в прошлом веке. Во время рассказа Виллема я не позволил себе его прервать в ответ на ваше высказывание о Лютере, которого вы назвали еретиком. Однако сейчас полагаю необходимым сообщить вам, что вы рассуждаете о том, чего не знаете и никогда не знали, о том, что вам попросту не понять.

Пауль приосанился, расправил плечи и возразил с деланым спокойствием:

- Это мое мнение и мнение всех просвещенных людей современности. Пусть ваша ересь остается только вашим уделом, а я, хоть и церковный нотариус, но не священник, и не намерен возвращать вас к истинной вере, которая единственная в силах спасти вашу заблудшую душу. Надеюсь, однажды вы осознаете это самостоятельно. И я любезно прошу вас больше со мной не общаться.

- Отлично. Я согласен больше не иметь с вами никаких разговоров, но только повторите, пожалуйста, откуда вы ехали и где потеряли карету?

- Я ехал из Зеенвица, и примерно на полпути до этого непонятного трактира на меня напали волки, - развел руками Пауль, как будто показывая, что неоднократно рассказывал об этом и уже утомился. - Они разорвали слугу, управлявшего каретой. А когда...

- Скажите, где осталась карета? - прервал его Михаэль, подводя ближе к сути.

- Там же, - удивился нотариус. - Прямо на дороге. Я, наверное, больше часа боялся выбраться из нее и все звал кого-нибудь. А когда выбрался, то кинулся со всех ног сюда, намереваясь найти среди людей защиту, которой так и не получил.

- Карета? - с нотками сомнения переспросил Виллем, не ожидавший, что окажется втянутым в спор со своим небольшим, но важным пояснением.

- Я выехал из Зеенвица позже вас, - начал Михаэль, - и могу со всей безусловностью утверждать, что на дороге нет кареты. А еще там нет никаких следов нападения волков, никаких разорванных и обглоданных трупов.

- В нашей местности уже лет десять никто не рассказывал о волках, нападающих на людей, а тем более на экипажи, - проронил Хорст, и глянул на Эльзу, которая утвердительно закивала.

- Так что, господин Рейхенштейн, признавайтесь, была ли вообще у вас карета?

Виллем решительно поднялся и потянул руку вверх, привлекая всеобщее внимание:

- Думаю, что была. И была, и есть. Она стоит в конюшне. Я ее сам видел. Ее и двух пегих лошадей, о которых упоминал господин нотариус.

- Вы принимаете меня за сумасшедшего? - утомленно поинтересовался Пауль.

- Мы не можем проверить историю с постелью, которая заправляется сама по себе, но можем все вместе осмотреть карету, что стоит в конюшне. Вы только опишите свою заранее, а потом сравним.

Путники направились к выходу из трактира, когда заметили, что освещение в зале стало тусклым и продолжало стремительно меркнуть. Поначалу все приняли это за обман зрения, вызванный скопившейся за трудный день усталостью, так вдруг накатившей и затуманившей взор. Машинально они потянулись к глазам.

Протерев веки, Хорст изумленно наблюдал, как принесенные и разожженные им толстые свечи истончаются и вытягиваются, медленно закручиваясь в высокие спирали. Но едва он собрался крикнуть и обратить внимание других на происходящее, как огонь на кончиках свечей полыхнул ярко, до рези и слез в глазах.

И тут же громыхнуло в печи. Сидевшую у нее Эльзу как из пушки обдало искрами и дымом так, что Хорст потерял ее из виду. Начисто забыв обо всем на свете, кроме жены, он бросился к ней, защищая от уже миновавшей угрозы.

Глава восьмая

Скоро выяснилось, что Эльза совсем не пострадала, лишь измазалась в саже и была сильно напугана. От неожиданного потрясения она долго ничего не могла сказать, все смотрела в никуда, широко раскрыв глаза, бессмысленно шевеля бескровными губами и беспрестанно ощупывая свое платье.

Не меньше, чем Эльза, был напуган и Хорст, которого колотило все то время, что он нянчился с супругой. Окончательно придя в себя, она даже начала фыркать на мужа, выражая недовольство его излишним вниманием, но затем и сама переключилась на заботу о Хорсте.

Когда суета вокруг женщины улеглась, и стало возможно отвлечься каждому на свои дела, Пауль и Михаэль незамедлительно вернулись к старому конфликту.

Максимально подробно описав известные приметы кареты, нотариус позволил себе усомниться в том, что его экипаж может находиться в конюшне при трактире. Также Пауль рассказал, что в действительности карета ему не принадлежит.

- Я скромный служитель аббатства, и не по моим доходам иметь собственную карету. Ее мне любезно предоставил для поездки барон Кюнне, с которым я состою в давних дружеских отношениях. На дверце должен быть изображен герб барона, а под ним выполнен вензель с литерами "Б.Б.К." - "барон Бернхарт Кюнне".