Легенда дьявольского перекрестка

Он поведал причину ее стремительно развивающейся болезни, смертельный характер недуга и невозможность излечения теми скудными средствами, которые доступны простым смертным. Тем не менее шанс справиться с болезнью имелся, и только господину в золотой маске было под силу этот шанс реализовать. От Эльзы требовались лишь согласие и беспрекословное повиновение. Она не сразу решилась ответить "да", ведь еще одно условие незнакомца запрещало женщине рассказывать обо всем мужу.

В то утро Эльза проснулась во второй раз и, немного поразмышляв, была готова принять все за причудливое сновидение, порожденное снадобьем старухи-лекарки, как увидела лежавший на столе лоскут кружева, прикрывавший Библию. Раньше там не было и не могло быть ничего, кроме потертой книги, подаренной на свадьбу. Поднявшись, Эльза покрутила лоскут в руках и обнаружила, что этот кусок кружев от рукава того платья, в которое она была облачена в своем видении.

В спальне трактира Эльза, не разуваясь и морщась от боли, осторожно закинула ноги на кровать. Сон не приходил. Она просто закрыла глаза, прислушиваясь к завыванию вьюги за окном и постукиванию ставней.

Горбун, все это время остававшийся невидимым для Эльзы, мечтательно смотрел на нее, представляя себе совсем другую женщину - прелестную колдунью, ради обладания которой он готов был продать душу дьяволу еще раз, и еще. Он молча поднялся со стула у окна и сквозь дверь вышел в коридор второго этажа.

- Кто в этой комнате? - спросил высокий худой колдун, словно он стоял здесь и дожидался появления горбуна ради этого вопроса.

- Фрау Келлер.

- Наш господин недоволен тем, что некоторые из жертв все еще не спят. Очередная часть ритуала не может быть начата, пока они бодрствуют.

- Так усыпи их, - удивился карлик. - Это же в твоих силах?

- Разумеется, но мне понадобится помощь.

Карлик-горбун кивнул, давая понять, что готов помочь, и направился вслед за высоким колдуном, уже шагавшим к лестнице.

Глава четырнадцатая

Довольному Виллему чудилось, что он никогда так вкусно и сытно не ел. Действительности это не соответствовало. Конечно же, ел, и бывало даже лучше, все-таки происходил он не из самых низов общества и до свалившихся на него невзгод в лице бургомистра и сплетенных им козней вел вполне достойный образ жизни, позволявший не отказывать себе в хорошей еде и добром питье.

Виллем откинулся назад и сел, привалившись к стене. В полнейшем отрешении поднялся со ступеней Михаэль и, не прощаясь, не удостаивая никого взглядом, направился на второй этаж. Он что-то бормотал себе под нос, время от времени жестикулировал, подчас бурно, и наконец скрылся в темноте. Николаус, пребывавший в крайне задумчивом состоянии, не заметил отлучки Бреверна. Сдвинув брови, он сосредоточенно рассматривал свои ладони.

- Никак не могу вспомнить его настоящего имени, - посетовал Виллем.

Молодой фон Граусбург вздрогнул и посмотрел на писаря так, словно не ожидал его тут увидеть.

- Имени кого? - равнодушно спросил Николаус.

- Нави, о котором рассказывал господин нотариус.

- Он только так его и называл. Нави. Или я что-то пропустил?

- Нет, не пропустили, - откликнулся Виллем. - Но я как-то слышал историю об этом Нави, и в ней сообщалось, кроме прочего, его настоящее имя.

Николаус замер на короткий отрезок времени, а затем оживился, вскочил на ноги и сел за стол напротив Виллема.

- Ну-ка, давайте поподробнее.

- Особо нечего рассказывать, но если хотите, то извольте, - качнул головой писарь. - Я еще ребенком слышал об этом мошеннике Нави и представить себе не мог, что однажды встречусь с человеком, на жизнь которого он оказал такое сильное воздействие.

- От кого вы слышали историю?

- От нашего священника, а тому рассказал другой священник, а тот в свою очередь узнал ее от какого-то монаха, который бывал в окрестностях Вессберга и случайно встретился там с неким солдатом. Вот тот-то и поведал историю о Нави, сообщив его настоящее имя.

Особо не выбирая из кружек, собранных на краю стола, Николаус схватил одну, наполнил вином и велел Виллему начинать.

- По происхождению Нави был поляком, и его имя так сложно для уха и памяти немца, что проще запомнить и повторить невероятно длинные полные имена испанцев со всеми нескончаемыми лентами их титулов, чем заучить и выговорить польские имя и фамилию, пусть и не самые длинные.