Легенда Горы. Если убить змею. Разбойник. Рассказы. Очерки

Караджа Али согласился, и за Сюлейманом-ага послали людей. Ждали его молча, но и после прихода старца разговор никак не клеился. Присутствующие сидели потупившись, лишь изредка бросая друг на друга косые взгляды. Первым нарушил молчание Караджа Али.

— Вот видишь, Ходжа Сюлейман, какой позор принял я на свою голову. И это по твоей милости.

— Нет в том моей вины, — возразил старец. — Все, что от меня зависело, я сделал. Я выполнил твое поручение, и девушка была тебе обещана. А теперь, когда вся их деревня восстала против данного тебе слова, ты валишь вину на меня. Несправедливо это.

— Я поступил по твоему совету, Мустан-чавуш, — продолжал Караджа Али. — Как, по-твоему, должны теперь сарыджалийцы отнестись к оскорблению, которое нам всем нанесли? Отвечай, почтенный Мустан-чавуш. Что молчишь? Выходит, я был прав, когда настаивал на том, чтобы убрать с пути этого юнца.

Мустан-чавуш замешкался с ответом. Караджа Али из милости позволял ему находиться в этой деревне, и от того, что он скажет сейчас, зависела его дальнейшая судьба. Поэтому, поразмыслив, он сказал:

— Не остается ничего иного, как убить Халиля. Дело совсем не трудное. Отныне наша совесть спокойна. Никто не сможет упрекнуть нас в бесчестном поступке. Даже перед лицом Аллаха мы чисты. Не то что в тот, первый раз. Тогда мы брали грех на душу…

— Ежели б мы не смалодушничали тогда, сегодня не терпели бы позора, — прервал его Караджа Али. — И девушку взяли бы без труда. А теперь, если найдут Халиля убитым, каждому станет ясно, чьих рук это дело. И вообще, какая б беда ни обрушилась на Гёкдере, первыми нас обвинят. Ну да ладно! Что теперь толковать попусту! Чему быть, того не миновать. И пусть они знают, каково отказывать Карадже Али! — Он повернулся к своим людям: — Отныне ни один человек, ни одна скотина из Гёкдере не осмелится ступить на наши земли. Любого, кто перейдет на наш берег реки, безо всякого предупреждения расстреливайте. В случае чего я сам буду держать ответ перед Омером-пашой.

— Слушаемся, — глухо ответили ему.

Один лишь Ходжа Сюлейман рискнул возразить Али-бею:

— Неверно поступаешь, ага. Времена, когда можно было безнаказанно проливать кровь, давно миновали. Как бы тебе самому, почтенный, не поплатиться головой за это решение. Ты думаешь, жители их деревни — сборщики груш? Они не хуже нашего владеют оружием. И не забывай, что ты первый посягнул на чужую невесту. По твоему велению я взял на себя сватовство, и я знаю, что они согласились на твои условия лишь потому, что жаждали мира. Ты обручился с девушкой вопреки воле ее братьев. Они не возражали против этого потому лишь, что подчинились решению старейшин. А как только жених вернулся с гор, односельчане приняли его сторону. Они не пожелали покориться решению стариков. Мое мнение таково: тебе следует отречься от своих притязаний, ага. Подумай, стоит ли эта девица того, чтобы жители наших деревень убивали друг друга.

Караджа Али в гневе вскочил, схватил старика за плечи.

— Прочь с моих глаз! — прорычал он. — Ты ничего не смыслишь в подобных делах. Речь уже идет не просто о девушке, а о моей чести. Если я отступлюсь от своего решения, даже голопузая ребятня из Гёкдере поднимет меня на смех. Уходи, Ходжа!

И он вытолкал старика за дверь.

* * *

Стояла лунная ночь. Под старой чинарой, склонившейся к роднику, густела тяжелая тень. Вода казалась совсем черной, но чуть поодаль, попадая в потоки лунного света, вспыхивала серебряным блеском.

Голова Халиля покоилась на груди девушки.

— Я ждала тебя, — шептала она. — Если б не Султан Кары, я бросилась бы в пропасть. Я ждала тебя. Пусть празднуют помолвку, пусть делают что хотят, решила я, но я никогда не стану женой другого. Я знала, что именно так все и кончится. Благодаря Султан Кары мы снова вместе. Она одна стоит всех йигитов нашей деревни. Ах, если б ты не оставлял меня ради своей охоты! Заклинаю тебя, любимый, не подвергай больше наше счастье таким испытаниям, не разрушай наше еще не достроенное гнездо. Я так боюсь! И мать твоя, и Султан Кары, и остальные — все боятся. Поклянись, что больше не станешь уходить в горы.

— Клянусь, — едва слышно прошептал Халиль.

— Я слишком хорошо тебя знаю, — сокрушенно продолжала Зейнаб. — Ты не в первый раз обещаешь мне забросить охоту, но никогда не сдерживаешь слова. Больше недели не можешь усидеть дома. Стоит тебе заслышать крик оленя, совсем теряешь рассудок.

— Но я же поклялся, — с досадой отвечал возлюбленной Халиль. — Раз сказал — значит, все. С охотой покончено.

* * *

Занимался рассвет. Халиль сидел на пороге своего дома и пел, подыгрывая себе на багламе. Неожиданно из-за угла появилась старая Султан Кары. Халиль тут же оборвал песню.

— Продолжай, — сурово приказала она.

Халиль в ответ улыбнулся.

— Входите в дом, матушка, — предложил он и встал.