Легенда о черном алмазе

В ту минуту сосредоточенных размышлений Василий Иваныч отчетливо расслышал шорох и хруст. В другой раз он не обратил бы внимания на такие пустяки. Подумаешь, может, упала сухая ветка или сорвался недозрелый желудь. Но сейчас лейтенант испытал такое чувство, будто находится здесь, под сенью дуба, не один. Кроме него, никого вокруг не было. И все же Бочка угадывал присутствие другого человека, словно бы тот находился совсем близко и наблюдал за каждым его движением.

В жизни зачастую соседствуют простое и удивительное. На этот раз удивительное заключалось в том, что, услышав настораживающие звуки, Василий Иванович лишь осмотрелся но сторонам, но так и не поднял головы, не взглянул вверх, на зеленые могучие кроны дубов…

Если бы он взглянул вверх, то увидел бы на разлапистой ветке странное скрюченное существо в рваных лохмотьях. Лейтенант прохаживался под кронами дубов довольно долго, и за все это время измазанный грязью человек на ветке не издал ни единого звука. Под ним обломился кусок сухой коры, лейтенант насторожился, услышав шорох, и странное существо совершенно занемело: ни дать ни взять - омертвелый нарост на дереве… Все же стоило Василию Ивановичу глянуть вверх. Возможно, в наросте на ветке он и не распознал бы фигуру человека, но наверняка заприметил бы две раскаленные точки: это два прищуренных глаза со страхом и ненавистью следили за ним.

16 Переем помощь раненому. Поиск в землянке. Странная пропажа. Костик - часовой. Ночной гость. Емеля и Гнедой.

Они сидели молча минуту, две… В землянке было сумеречно и тихо. Где-то в углу под ошметьем слежалой соломы попискивала мышь. Михей Степанович тяжело дышал, темные губы его судорожно вздрагивали.

Первым опомнился Емелька и строго взглянул на Анку:

- Что надо сделать сейчас же?

- Промыть рану… помазать йодом…- Тут девочка поморщилась: - Ох, это так больно! А ничего не поделаешь - нужно. Да, смазать йодом и перевязать.

- Сначала согреем воду,- заметил Костя.- Только в чем ее согреть? Может, в этой же фляге?

Старшой взял в руки флягу, внимательно осмотрел:

- Годится. Если малость и закоптим - отчистим. Давай к Старой кринице - и чтобы через минуту был здесь! Мы с Анкой тем временем разведем костер.

Пучок соломы, занесенный ветром шар перекати-поля, полусгнившая доска, сухие ветки - все пригодилось для костерка. И вот в пальцах Старшого уже засинел огонек спички. «Запас беды не чинит,- случалось, говаривал Емелька.- Коробок спичек и горстка соли в дороге всегда пригодятся». Теперь в этом убедились и его друзья.

Анка заметила, что Михей Степанович открыл глаза и как будто улыбнулся.

- Кстати получилось, ребятки…- сказал он, тяжело дыша.- Хорошо, что вы сюда пришли. Признаться, я уже было попрощался с белым светом. Но теперь… спасибо вам, дорогие…

Костик отыскал за землянкой в сухой траве обрывок проволоки, и Емеля захлестнул ею горлышко фляги так, чтобы можно было держать над костром. Анка, найдя в землянке среди разбросанных вещей Степаныча коробочку с мылом, шумно обрадовалась:

- Значит, все у нас будет чисто, по правилам, как у докторов!

У кристального ручейка, вытекавшего из Старой криницы, она старательно вымыла руки.

- Отлично… медсестреика…- похвалил ее Михей Степанович.- Возьми-ка теперь под крышей землянки, над дверью, сумочку: в ней ты найдешь маленькие ножницы, остаток бинта, пузырек с йодом… Волосы вокруг раны придется состричь. Не боишься?.. Ну, молодцом!

Старшой и Костик помогли раненому переместиться на земляном выступе и сесть поудобнее, а Кудряшка стала разглаживать ему волосы повыше виска, вокруг раны, и ловко срезать их по прядке. Что и говорить, ей было страшно, и она невольно подумала о своей маленькой жизни, похожей на робкую лесную тропинку, которая вилась меж рытвин и пней, с трудом одолевая крутизну, бурелом, косогоры. На этой тропинке то и дело возникали опасности, и нужны были смелость и ловкость, чтобы невзначай не сорваться в обрыв. Ей припомнилась недавняя минута, когда, забравшись тайком в каморку Смехача, она стояла, прижавшись к стене, и, затаив дыхание, с удивлением слушала, как громко стучало сердце: даже не верилось, что сердце может так громко стучать. А потом, когда загремело опрокинутое ведро, сердце совсем онемело, и Анка поняла, что это от страха! Тогда же она смекнула, что самым важным для нее было- одолеть страх.

Вот и теперь Анка, до боли кусая губы, старалась быть спокойной, чтобы не дрогнула рука, так рассчитывала движение ножниц, чтобы раненый не испытал ни малейшего беспокойства.