Легенда о черном алмазе

- Не бойся, медсестренка,- сказал Михей Степанович ласково.- Если и поболит немножко - не беда… Очень хотел бы я знать, кому и зачем понадобилось такое: подкрасться и… ударить? Быть может, грабитель? Но какое у меня богатство? Куртка да брюки. Правда, есть и ружье. Однако ружья он не тронул: вон лежит в землянке. Есть еще молоток, сумка с камнями да блокнот. Что еще? Старенькие карманные часы, компас… Но ни часов, ни компаса грабитель не взял. Значит, напал не ради грабежа? Ну, а если так, то ради чего же? Месть?.. Но опять-таки загадка: кто мстит мне и за что?

Анка обработала рану и заметно повеселела:

- Ваши дела, дядя Михей, не такие уж и плохие: рана небольшая. Сейчас наложу вату, стяну бинтом - и отведем вас в Рубежное в больницу.

Емелька озабоченно спросил:

- Вы точно проверили, дядя Михей? У вас действительно ничего не пропало? А где же сумка с камушками? Я осмотрел всю эту нору и не нашел…

Степаныч нисколько не встревожился:

- Куда ей деться? Погоди, найдем.

Пошатываясь и придерживаясь за плечо Костика, дядя

Михей с усилием встал на ноги. Его клеенчатая куртка с карманами в два этажа была покрыта черными пятнами. Он, удивляясь, потрогал одно из них, потом взглянул на пальцы:

- Да, кровь… Ну, ничего, будем живы - курточку почистим… А гляньте-ка, дружки, в правый угол, сумка там, под соломой.

Емелька искал долго и старательно, даже трижды зажигал спичку, сетуя, что зря расходует неприкосновенный запас. Затем в поиски включилась и Кудряшка, но Михей Степанович не верил в пропажу до тех пор, пока сам, кряхтя и постанывая, не обшарил все углы землянки.

Он очень устал от этого и снова попросил воды, а когда быстроногий Костик преподнес ему полную флягу, отхлебнул лишь один глоток, тяжело присел и, откидываясь спиной на траву, прошептал еле слышно:

- Спать…- И тут же глаза его закрылись.

Костик и Анка с надеждой взглянули на Старшого: что он решит? Но Емеля растерянно стоял у порога землянки и молчал.

Анка вздохнула и молвила неопределенно:

- А время к вечеру…

Старшой решительно сбросил пиджачок, свернул вчетверо и осторожно подсунул Степанычу под голову.

- Ладно,- сказал он, хмурясь.- К вечеру время или к утру - не важно. Человек ранен - и мы от него не уйдем. Там, за овражком, на опушке леса, я заприметил добрую копенку сена: кто-то накосил на полянах, меж кустов. Придется перенести ту копенку сюда. Приготовим постель для раненого, да и сами как-нибудь устроимся. Жаль,ужин придется отложить…

Анка беспечно тряхнула кудряшками.

- А что нам, в первый раз?.. Айда за сеном.- И спохватилась: - Всем троим уходить нельзя. Кто-то должен остаться при раненом. Как бы не вернулся тот…

Костик, конечно, понял, о ком говорила Анка, но все же спросил тихонько:

- Кто?

- Тот, кто напал на дядю Михея,- шепотом ответила Анка и оглянулась но сторонам.

Старшой немного подумал и согласился:

- Дело. Ты, Кудряшка, и останешься при раненом. В случае чего… Ну, если что приключится - выбегай на вон тот пригорок и кричи вороной: кар-р-кар-р! Мы мигом поспеем, только зови погромче.

А Костик даже подпрыгнул:

- Братцы, так ведь у нас же есть ружье! Самое настоящее! Между прочим, я стрелял из винтовки: мне один солдат позволил, и я два раза выстрелил. Так что оружие знаю.

Старшой с сомнением посмотрел на Костика, но все же согласился:

- Ладно. Возьми ружье, будешь часовым. Только не вздумай бабахнуть. А в случае…

- Знаю,- прервал его Костя.- В случае чего, так закричу вороной, что и в Привольном услышат!

Он юркнул в землянку и почти тотчас появился со старенькой одноствольной берданкой в руках, встал по стойке «смирно» в нескольких шагах от спящего Михея Степановича.

Пока Емеля и Анка добрались до подлеска, где меж кустов боярышника и бересклета темнела заготовленная кем-то копенка сена, совсем завечерело, и над притихшим простором Задонечья, еще не остывшим от жара недавних боев, засветились частые крупные звезды. Обходя густой и круглый куст боярышника, Анка тихонько спросила у Емели:

- Ты, Старшой, не боишься?

Емелька оглянулся по сторонам:

- Кого?

- Лес так близко и такой черный… А вон меж кустами вроде бы огоньки…

Старшой порывисто перевел дыхание:

- Ну чудная, это же светлячки! Хочешь, я тебе поймаю?

Между ветвей пронесся ветер, и Анка прислушалась к смутному шуму близкого леса.

- Хорошо Косте,- с завистью протянула она,- у него ружье, ему нечего бояться…

Емелька натянуто засмеялся:

- Ха, ружье!.. Я ведь забыл предупредить, что дядя Михей выстрелил, значит, ружье надо перезарядить.

Анка схватилась за голову:

- Эх ты, Старшой! А если Косте нужно будет отстреливаться? Ну, от того…

- Ни от кого ему не нужно отстреливаться! - сердито буркнул Емеля, принимаясь за сено.

А Костик тем временем стойко нес добровольную караульную службу, крепко сжимая обеими руками ствол старенькой берданки, вслушиваясь в шорохи вечера, то и дело покашливая, прочищая голос на случай, если пришлось бы кричать по-вороньи.