Легенда о Чёрном ангеле

За годы, что владею этим клубом и борделями слишком хорошо понял, что в большинстве своём бабы приходят работать в такие места ради острых ощущений и денег. Одна на сотню действительно оказывается в безвыходном положении, что готова продаваться за бабло. Таких видно по глазам, в которых плещутся стыд, боль и остатки гордости. У Алёны этой взгляд искательницы приключений, а таких я не выношу.

— Чего она хочет от меня?

— Какая-то просьба, что ли. Говорит, важная.

Феликс пожимает плечами, а я взмахиваю рукой, разрешая впустить девицу. Даже любопытно на мгновение становится, что ей от меня понадобилось. Зарплату повысить? Форму новую выдать? Сухпаёк прописать?

— Мне покараулить у двери? — интересуется Феликс напоследок, а я шлю его на хер.

— Трахать я тут никого не собираюсь. Вали, работай.

Он издаёт короткий смешок и удаляется, а через пару мгновений в кабинет входит Алёна.

— Добрый вечер, — говорит своим тонким голоском, а глаза большие-большие, печальные.

Я не изменил своего мнения: девка действительно красивая. Сиськи, задница, ноги километровые, а в глазах кротость и вызов одновременно. Мужики от таких в восторге обычно.

— Чего хотела? — спрашиваю, закуривая, а она сглатывает.

— Я хотела сказать, что… что люблю вас!

Окончание фразы она выдаёт на одном дыхании, а я чуть дымом не давлюсь. Чёртова идиотка.

— Вали отсюда, пока я добрый.

Такие вещи порой случаются. Я знаю, что при всей своей неидеальности бабам нравился всегда. Не скажу, что у меня их был миллион, но без внимания не сидел, оставалось только выбрать. Но никогда я не связывался с теми, кто вот так вот бросался на шею. Никогда. Мне не нужны были проблемы, потому что в моём мире если и связывать себя отношениями, то до гроба.

В моём случае это будет точно не Алёна.

Девица тем временем стоит, как вкопанная, и никуда уходить по всей видимости не планирует.

— Выслушайте меня, пожалуйста! — тарахтит, заламывая руки, а меня тошнит от этой театральщины. Ненавижу вот такие сопли, органически не перевариваю. — Я влюбилась в вас, увидев однажды здесь, мы с друзьями отдыхали тут, отмечали что-то, не помню. И я пошла на эту работу, чтобы быть ближе к вам! Как вы не понимаете? Я люблю вас!

Какая отвратительная чушь.

— Так, дорогуша, повторю один только раз, после этого, если не поймёшь, взашей выкину отсюда.

Она молчит, закусывая губу, но в её исполнении это смотрится неуместно даже. Во всяком случае точно не сексуально.

— Итак, девочка, — начинаю, наливая себе стакан виски. — Не знаю, что ты там себе придумала, кого видела, что вообразила, но ты мне не нужна. Как баба, любовница, подруга или дырка для траха. Поняла? Кивни. Молодец. Дальше. С этим мы разобрались, отлично. Если ещё раз увижу тебя не на сцене, а где-нибудь ещё, то выкину в два счёта. Это тоже понятно, надеюсь? Снова кивни. Умница. Ты понятливая, оказывается. А теперь дуй отсюда, пока на пальцах объяснять не начал.

— Но…

Неужели не дошло?

— Блядь, у тебя мозги есть вообще? — я не кричу, но почти готов выйти из себя, и мне это не нравится. — Уши заложило, ноги отказали? Я никогда пальцем не тронул женщину, но если ты не свалишь сейчас отсюда, я спущу тебя с лестницы вниз головой.

Она всхлипывает, но не уходит, а я опрокидываю в себя половину содержимого стакана и снова закуриваю.

— Накажите меня, оштрафуйте, но не гоните…

Блядь! Этот цирк уже здорово меня утомил.

Вдруг дверь распахивается, и на пороге появляется сначала Роджер, а следом и Стелла. У нашей главной плясуньи абсолютно бледное лицо, а в глазах ярость.

— Алёна! Скоро твой выход! — шипит подобно змее, а Роджер бросает на меня удивлённый взгляд.

— Да-да, — мямлит Алёна и идёт к двери. Но уже у входа поворачивается ко мне и говорит: — Подумайте, пожалуйста.

— Стелла, — говорю, когда Алёна выходит из комнаты. — Эта дура тут последнюю смену работает. Поняла?

Стелла лишь кивает, мрачная и хмурая, и закрывает за собой дверь.

— Что это вообще было? — интересуется Роджер, когда нас наконец-то оставляют в покое.

— Хрень это моржовая, не обращай внимания, — отмахиваюсь, потому что совсем не хочу пока осуждать сцену, которая произошла несколько минут назад. Для начала мне нужно собраться с мыслями, а потом уже озвучивать их.

Пока Роджер ходит по кабинету, подходит к бару, неплохо ориентируясь на местности, ибо был здесь сотни раз, размышляю о том, что сказала эта дура. Любит она меня, значит. Конечно-конечно, нашла идиота. Я давно уже не верю в любовь с первого взгляда, когда между людьми нет ничего общего — ни прошлого, ни воспоминаний, ни хотя бы обоюдного сексуального влечения. Оставлю эти басни трепетным юношам, мне лапшу вешать на уши не нужно. Тогда, что это было?

Чёрт, мне кругом мерещатся агенты Спартака, но я довольно неплохо изучил этого говнюка, чтобы понимать: при всей своей дерьмовости он умеет нести ответственность за поступки сам, не перекладывая на бабу. Я бы ещё мог поверить, что он решит внедрить кого-то в мой клуб в качестве неофита, или в охрану “Магнолии”, но такими методами действовать не станет. Вон, даже к Марго сам пошёл, не послал своих прихвостней.