Легенда о Чёрном ангеле

Карл, всё-таки, удивительный мужчина. Даже в такой мелочи, казалось бы, а смог поразить. Он отличается от всех, с кем была знакома ранее. Просто другой, и второго такого не сыскать. Память все эти годы не обманывала меня, хотя порой и казалось, что Карл Воронов — плод моего воображения.

Сейчас, когда знаю о нём больше, сердце замирает каждый раз, когда приходят мысли, что ему пришлось пережить. Да, он просил не винить себя, но это так не работает. Я не могу иначе, зная, что не будь меня, он бы выбрал, возможно, другую судьбу. Но раз он не жалеет о своём выборе, тоже постараюсь.

Мои нервы сейчас — натянутые гитарные струны. В любой момент, дотронься, и они лопнут с оглушительным фальшивым перезвоном. Я волнуюсь о сыне, о будущем “Приюта”, хочу скорее вернуться домой, не понимаю, чего ждать дальше от этой причудливой жизни, стремящейся с какого-то перепуга разложить меня под мчащимся на полной скорости самосвалом. И самое скверное, что я даже не догадываюсь, как мне переломить эту ситуацию в свою сторону. Где он, этот чёртов выход?

Не люблю чувствовать себя слабой, не способной самой принимать решения. Думала, что это осталось в далёком детстве, а сейчас-то я волевая и отважная — женщина, которая знает ответы на все вопросы и имеет силы со всем справиться самостоятельно. А сейчас сижу в чужой комнате, бездумно нажимаю на кнопки пульта, смотрю передачу про редиску и в сущности не могу ничего изменить. Приходится ждать, хотя, если что и ненавижу в этой жизни, так только бесплодные ожидания, не имея возможности ни на что влиять.

Но еще, очень сильно, я волнуюсь о Карле. Чем он там занимается? Всё ли у него хорошо? Как вообще проходят эти собрания? Многое бы отдала, чтобы иметь возможность хоть одним глазком посмотреть, что происходит “на воле”, но понимаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно доверять, нужно верить, потому что по-другому ничего не получится. И ни в коем случае не влезать длинным носом в мальчуковые дела, а иначе срикошетит так, что мало не покажется.

Карл ведь не из тех, кто потерпит, когда ему мешают. Я верю ему, понимаю, что есть уголки в его непростой жизни, в которые мне ход заказан. Но волнует ли меня это? Не очень, потому что мы уже не подростки — у каждого своя жизнь и устоявшиеся привычки. Но нам хорошо вместе, хорошо просто быть друг у друга, а большего мне пока и не нужно.

Время покажет, что из наших отношений вообще получится, но пока что я счастлива, а это уже значит слишком много, чтобы рисковать.

Телефон, лежащий на кровати рядом, оживает перезвоном колокольчиков, а я бросаю взгляд на экран. Снова этот неизвестный номер, который даже оператором не определяется. Неужели опять Спартак? И что делать? Бежать к Карлу, размахивая заходящимся в истерике аппаратом? Или взять трубку и постараться понять, что этот человек в который раз хочет от меня?

Лучше, конечно, игнорировать. Что он может мне сказать? Что взорвал мою машину, убил тёмной ночью всех соседей? Обнулил счета? Понимаю, что слишком устала для всех этих игр, от водевиля этого устала, но, с другой стороны, мне есть ещё, что терять. В конце концов, есть мой сын, который, пока всё не разрешится, тоже находится в опасности. Об этом нельзя забывать ни на миг, хоть и пришло несколько минут назад от него сообщение, что всё в порядке. В который раз, но сердце моё всё равно не на месте.

Да и как вообще возможно успокоиться после пожара и расплывчатых, но очень конкретных угроз? Я же всё-таки не Терминатор, а обычная женщина, которой свойственно переживать о близких и любимых. О себе-то я не умею волноваться.

Сидя в этой комнате, я чётко решила, что, когда Карл вернётся со своего собрания и расскажет, что получилось выяснить, обязательно отправлю сына отдыхать. Вечером куплю билеты в солнечную страну — любую, — лишь бы подальше отсюда. Сейчас лето, у Миши есть немного времени, которое он может с пользой провести где-нибудь на море. Главное, не в этом чёртовом городе, чтобы никакая сволочь его не достала. Пусть Миша плещется на волнах, ныряет, знакомится с красивыми девушками и ни о чём не переживает. Не знаю, согласится ли он, но я умею быть убедительной.

Телефон тем временем звонит, не переставая, и я понимаю, что от меня не отстанут. Вдруг что-то случилось? Нет, не могу, нужно ответить, о чём бы мне ни собирались рассказывать. Может быть, это вообще не Спартак — мало ли. У толпы людей в этой стране номер закрыт, чего же сразу думать о самом плохом?

Чёрт, Марго, ты же никогда не была истеричкой. Отчего же сейчас так трясёшься?

Эти увещевания пусть слабо, но помогают унять нервную дрожь, потому, вдохнув поглубже, нажимаю зелёную кнопку на экране.

— Я вас слушаю. — Ты смотри, даже голос спокойный.

— Маргарита Олеговна, долго же вы трубку не поднимали. Я уже даже ждать устал, — слышится в трубке бархатистый баритон, а я почему-то думаю, что этот засранец, наверное, умеет нравиться женщинам.

Только на меня эти фокусы не действуют, да и не уверена, что Спартак вообще преследует такую цель — очаровать меня.