Легенда о Фейлель

Следуя предписаниям своего босса, Джой должен был ежедневно, исключая дни своих дежурств в клинике, проводить ненавязчивые беседы с мадам Элизой, в результате которых у той в сознании закрепится уверенность в безмерной любви к ней супруга… Подобные рекомендации, разумеется, не противоречили желаниям Дениса-Дина. Но Динаэль понимал: процесс восстановления памяти о прошлом, процесс, описание которого ему удалось найти в древней книге, процесс, начало которого было положено смешением отравленной крови одного из любящих с чистой второго, — этот процесс потребует времени. И, если разум Элизы возьмёт на какой-то миг верх над сердцем Эливь… то мадам Марис выполнит свой супружеский долг… и ему, Динаэлю Фейлелю, не суждено уже будет видеть и обнимать милую и единственную — он будет мёртв… Но гибель не страшила Дина: он страдал только за Эливейн, за её боль и горе, когда она всё вспомнит, когда вернётся домой к детям и внукам, к родным… но без любимого. Нет, она никогда не узнает, почему он не смог выжить: война есть война… Но её боль от этого не станет меньше… А дать умереть ей — такого Дин не мог бы позволить никогда…

— 87 —

Авенезер всецело ушёл в военные действия. Противник оказался настолько силён и изобретателен, что у Колдуна практически не оставалось ни одной свободной минуты. И что особенно злило Чародея — он так и не знал, откуда появляется Верховный Маг.

А Динаэль успевал многое. Авенезеру даже в голову не пришло, что у него под самым носом почти ежедневно действует никем не узнанный враг. Дин-Денис приходил к мадам Элизе. Динаэль с Шенгеем готовил эвакуацию девочек. Мистер Фейлель наладил связь и вёл переговоры с Советом Магов Иного Мира, мира, из которого некогда удалось бежать Авенезеру, осуждённому там за свои тёмные деяния. Динаэль разработал систему закрытия Перехода, и теперь Хаим ждал только приказа Верховного Мага. Наконец, Объединённая Армия под предводительством Арона Гимада и сэра Фейлеля была готова дать решающий бой силам Авенезера.

— 88 —

Элиза постепенно поправлялась. Жар спал на пятые сутки. Температура ещё держалась, но не поднималась выше 38 градусов.

О больной заботились мадам Оски, Вера и Вика. Марис старательно справлялся о самочувствии супруги по телефону, забегал в её спальню на несколько минут перед работой и поздно вечером, извинялся, что так много проблем, не позволяющих ему быть рядом с женой, казался очень усталым и расстроенным. Элиза прощала его и искренне переживала, потому что видела, как он измучен. И чувствовала боль мужа, считая это болью Эшера…

Денис Джой являлся регулярно, держался весьма сдержанно, но на мадам Элизу оказывал явно положительное действие. Со стороны всё казалось крайне обыденным: он просто сидел на стуле возле её постели и негромко беседовал с госпожой. Но тревога исчезала из её взгляда, она начинала улыбаться и верила в то, что всё происходящее прекрасно.

Удивительно спокойно мадам Марис перенесла весть о том, что у Веры и Вики нашлась родная тётушка. Вскоре за девочками приехала пожилая дама на личном авто и с личным шофёром, сердечно поблагодарила хозяев столь гостеприимного дома и выразила своё искреннее уважение господину Марису, о котором, к несчастью, ходят дурные слухи, но она теперь подобным сплетням верить не будет, ибо в этом доме так тепло были приняты её бедные племянницы.

— Я искренне рада, — призналась на прощание вставшая с постели проводить девочек госпожа Элиза, что у Веры и Виктории нашлись родственники. Ведь какие бы нежные отношения ни завязались у нас… роднее тех, кто связан кровными узами, не бывает… И, пожалуйста, мадам Вивьен, не стесняйтесь и приезжайте в гости с девочками. В этом доме вам всегда рады.

— Спасибо, — проговорила тронутая до слёз «тётушка» сестёр Эйле.

— И мы всегда рады будем видеть вас у себя.

Вивьен Койль мужественно доиграла свою трудную роль и позволила себе разрыдаться, только когда села с девочками в машину, а молчаливый и строгий шофёр Шенгей захлопнул за ними дверцу и, заняв своё водительское место, выехал со двора дома Марисов.

— Вы, действительно, замечательно справились, мадам Элиза, — сказал достаточно громко Джой, провожая госпожу в её комнату после отъезда близняшек. — Так спокойно и трогательно проводили девочек. Они запомнят и вашу доброту, и то, что вы не создали им лишних трагических переживаний.

— Я, правда, рада, что у Веры и Вики нашлась родная душа, — улыбнулась Элиза. — Хотя я полюбила их так, словно… они мои дочери…

— 89 —

Элиза была уже практически здорова. Она рисовала, когда горничная доложила о приходе мистера Джоя.

Дениса провели в мастерскую. Он поклонился Элизе и остался стоять на пороге. Служанка вышла.

Мадам Марис долго, молча, смотрела на Джоя. Тот тоже не говорил ни слова: он ждал её решения.

— Возможно, вы будете сердиться на меня, — опустила глаза Элиза, — но я считаю, что нам не стоит более видеться.

Джой только кивнул.

— Я замужем! — отчаянно прошептала мадам Марис. — Я знаю: я выходила замуж по любви! И муж меня любит. Я не могу его предать… Я должна попытаться… вспомнить…