Легенда о Фейлель

— Начало боя такой магической мощи, — пояснил он, — ощутили бы наши Стражники — Оянг и Хаим. А при победе доброго волшебника прекратила бы существование Невидимая Преграда. Это задумка Дина…

Дан помолчал.

— Но я сейчас же отправлюсь к сэру Арбениусу… — решительно произнёс он.

— Дядюшка, — Эливейн смотрела прямо в глаза старцу, — я не могу объяснить, но я знаю: мне нужно ехать…

— Хорошо, — кивнул Даниэль, — об этом поговорим сегодня на Совете.

— Спасибо, сэр, — прошептала Эливь.

Дан поцеловал невестку в лоб и, не произнося более ни слова, поспешно вышел из комнаты.

— 118 —

Динаэль смотрел на закат. В королевском лагере, видимо, все уже спали.

Дорога показалась двору лёгкой, настроение у всех было приподнятое. Завтра к полудню Пинна и принцесса Квета со свитой прибудут к хану Торуберу.

Знахаря полюбили, искренне и все, что само по себе удивительно. Дамы говорили, что он красив, обаятелен, добр, предупредителен и тому подобное. А кавалеры не ревновали, хотя каждая из фрейлин была уже без ума от «попутчика», как Дин сам назвал себя. Дело в том, что волшебник каждому оказывал уважение и проявлял теплоту, никого не отличая особо и общаясь со всеми одинаково ровно.

Сейчас Динаэль размышлял: он решил попрощаться с королём и отправиться в ханский дворец один. Дин не хотел подвергать возможной опасности своих новых друзей, ведь гнев Торубера, когда тот узнает, кто именно пожаловал к нему в качестве друга Пинны, непредсказуем…

— Любуетесь закатом, молодой человек? — король подошёл тихо.

Динаэль улыбнулся. Вообще его улыбка словно имела магическую силу: даже с грустью в глазах она покоряла сердца, притягивала своей искренностью и добротой.

— Я вынужден покинуть вас, Ваше величество, — проговорил волшебник вместо ответа. — Спасибо вам за теплоту, проявленную к скромному лекарю, но лучше далее нам следовать порознь.

Пинна словно собирался с мыслями и потому некоторое время молчал.

— Послушай меня, — наконец проговорил он. — Я, хоть и нахожусь в очень зрелом возрасте, но не столь наблюдателен, как моя дочь. Ты и сам видишь, что Квета слишком серьёзна для девушки её лет. Но именно она открыла мне глаза на… — король попытался подобрать слово поточнее, — … на тебя.

Динаэль внимательно слушал, глядя в глаза собеседнику.

— Так вот, — продолжил Пинна, — Когда хан намекнул о возможности брака его с принцессой, фрейлины очень обрадовались: так как Квета слывёт умной девицей, то женихи как-то от неё разбегаются, а быть служанкой одинокой хозяйки — это получать наказания ни за что… Но моя девочка, согласившись на поездку, явно не рассчитывала стать очередной женой Торубера… И вот, когда мы встретили вас, — король опять перешёл на Вы, — на своём пути, мне удалось узнать мысли Кветы о поездке и о тех, с кем свела её судьба.

Пинна вздохнул, дойдя до сути своей речи. Теперь он говорил медленнее и тише.

— Квета, с детства недолюбливавшая сказки, — полушептал король, — заявила вдруг, что Торубер — Чёрный Колдун, что есть масса легенд о его жестокости, которые основаны на реальных событиях, что просто так он не берёт себе жён, а только по каким-то личным чародейским соображениям, что были попытки избавить мир от зла хана, но, увы, пока всё делалось напрасно и смельчаки гибли… В вас она увидела того, кто призван сделать очередную попытку. А нам, по её мнению, предоставляется шанс помочь Добру…

Пинна помолчал.

— Вот и всё, пожалуй, — сказал он. — Не сердитесь на меня, молодой человек, если что не так или если выводы Кветы смешны и наивны. Всё же она только юная особа… Но, коли она права, — лицо короля сделалось величественным, — возьмите протянутую вам руку дружбы и не отказывайтесь от предложенной искренне помощи.

Динаэль был тронут.

— Благодарю вас, Ваше величество, — ответил он. — И ваша дочь достойна своего отца, — Дин улыбнулся. — Я, действительно, не числюсь среди друзей хана, хотя знаком с ним очень давно. И Торубер, верно — Тёмный Чародей.

Динаэль задумался на мгновение.

— Мне необходимо с ним встретиться снова… — продолжал он, — …чтобы завершить начатое дело. У меня есть способы быть впущенным во дворец. Но в числе вашей свиты — самый простой… Однако я не могу позволить себе подвергать вас, вашу дочь и ни о чём не подозревающих людей смертельной опасности, а ярость Торубера может быть слепа…

Пинна жестом остановил Динаэля.

— Вы благородный человек, — сказал он. — Вы рассказали сейчас мне то, что другой постарался бы скрыть, опасаясь за себя. Вы доверяете мне, а, значит, считаете меня своим другом. Спасибо. И… помощи друзей не избегают… Не так ли?

Волшебник посмотрел в лицо Пинне задумчивым и грустным взглядом и… улыбнулся.

— Так, — согласился он.

— Тогда спокойной ночи, мой друг, — сказал король.

— До завтра, — ответил волшебник. — И… для вас… меня зовут Динаэль.

— 119 —

Динаэль спал крепко и сладко, словно не он вот-вот должен вступить в смертельную схватку с сильнейшим противником.

А под утро Дин увидел сквозь дрёму Эливейн. Она была прекрасна, как и всегда. Но взволнованна, испуганна… И она крикнула ему, именно ему, живая и любимая, молила его: