Легенда о Фейлель

Эливейн спросила сразу и прямо, без предисловий и оговорок:

— Дорогие мои, кто из вас сильнее как волшебник?

— Я, — без хвастовства ответил Хаим. Оянг кивнул.

— Ты сможешь точно и быстро переместить меня в незнакомое тебе место? — тревожно посмотрела она на Стражника.

— Да, — ответил Хаим, а Эливейн поняла, что он выполнит своё обещание, хотя лёгким оно для него не является.

— Хорошо, — Эливь достала из сумки на седле небольшую карту, развернула её и указала точку на скалистом морском берегу.

Пока Хаим соизмерял расстояние и рассчитывал силы, мадам Фейлель обратилась к Оянгу.

— Друг мой, — мягко проговорила она, — тебе придётся дождаться отца Грегори, оставить лошадей на его попечении и перенестись в Зелёную Долину.

— Конечно, госпожа, — Оянг поклонился. Перемещаться без дополнительной нагрузки и в знакомое для него место он мог.

— Расскажешь подробно Верховному Магу о домике знахаря и о сегодняшнем дне, — говорила Эливейн. — Думаю, что место, выбранное для поединка одиннадцать лет назад, осталось тем же. И — ждите… Но это сэр Арбениус знает не хуже меня…

Она посмотрела в глаза Оянгу.

— На всякий случай… — Эливь вдруг обняла волшебника, друга и своего охранника, — …прощай.

— До свиданья, прекрасная госпожа, — ответил тронутый сердечностью Эливейн Оянг. — Мы будем ждать.

Эливейн и Хаим отошли подальше, в безлюдный яблоневый сад.

— Позвольте, — тихо проговорил молодой Страж и робко обхватил мадам Фейлель за талию.

Эливь догадалась, что только очень сильный маг способен перемещать кого-то в пространстве лёгким прикосновением.

— Держи крепче, Хаим, — улыбнулась она, — ты не должен меня потерять.

— Да, госпожа, — ответил тот.

Через мгновение Эливейн и Хаим исчезли, словно растаяли в воздухе.

— 130 —

Торубер был в ярости. Тот, кого он всё равно продолжал считать слабее себя, не только не собирался уступать, а словно и не очень-то устал.

Динаэль легко, как казалось, отбивал удары. Если бы Чёрный Колдун хотя бы предположил, каких усилий стоит эта битва его противнику, то, видимо, возликовал бы.

Меч Дина был значительно короче клинка Торубера, ладони под тонкой кожей перчаток давно обожжены. Динаэль старался не нанести противнику ран, но правый рукав Торубера уже пропитался кровью.

Динаэль улыбался: он вдруг ощутил рядом присутствие Эливейн. Теперь ему было просто хорошо: останется он жив — выполнит её просьбу, погибнет — наконец их души соединятся. Дин и не подозревал, что в трёх метрах от него, за кустом терновника, возле тропинки, ведущей на этот каменный выступ, притаилась, зажав себе рот, чтобы не вскрикнуть, не напугать, не отвлечь та самая его единственная, его неповторимая, его бесценная и живая Любимая.

За спиной Эливь молча сидел Хаим: он понимал, что Поединок Магов считается состоявшимся, если никакой более волшебник не приходит на помощь кому-либо из сражающихся.

Торубер сделал неожиданный выпад с обманным махом в сторону. Но Динаэль увернулся от Чёрного Клинка, и хан вдруг ощутил прикосновение холодного лезвия к своей шее. Торубер замер и побледнел. Динаэль мгновенно перенёс клинок от горла противника к его мечу. Раздался пронзительный свист. Торубера отбросило на землю к самой скале. Дин попятился назад и едва удержался на ногах на краю обрыва.

— 131 —

Динаэль стоял, широко расставив ноги и держа свой меч на вытянутых руках перед собой, стоял у края бездны, левым плечом к морю и спиной к Эливейн. Его клинок почернел от поглощённой Тёмной силы Торубера и стремился против воли хозяина пронзить сердце светлого победителя. Эливейн видела подсвеченные закатным солнцем светло-рыжие волнистые волосы, перемежающиеся с отдельными совершенно седыми прядями. Динаэль сопротивлялся злу как мог. Но сил явно было недостаточно.

Эливейн мельком взглянула на Торубера. Тот, свободный от чёрной магии, с невыразимой мукой смотрел на своего бывшего противника.

— Господи, — прошептал он, — как же я смогу жить, зная не только свои тёмные деяния, но и цену, которую заплатил этот мальчик за спасение моей души?..

Динаэль вдруг ощутил присутствие Эливейн прямо рядом с собой. Он не видел её, — Эливь подошла бесшумно и остановилась позади любимого, но услышал голос, прошептавший слова из сна:

— Не поддавайся… борись… ты сильнее… пожалуйста…

И вдруг тёплое, нежное, живое существо скользнуло снизу вверх по его окаменевшему от напряжения телу и встало, прижавшись к нему спиной и отгородив собой от смертельно опасного клинка. Динаэль почувствовал щекой её волосы, вдохнул её аромат, её руки, чуть отведённые назад, сжали пальцами шёлк его сорочки.

— 132 —

Оянг ждал отца Грегори.

Молодой человек корил себя за то, что мысли его не были всецело заняты поручением госпожи Эливейн: он невольно обращал свой взор на стоящую сейчас возле ступеней храма задумчивую девушку. Та несколько раз стыдливо бросала свой взор на Оянга и смущённо опускала глаза. В эти мгновения между ещё совершенно не знающими друг друга молодыми людьми завязалась ниточка, прочная, надёжная, такая, как когда-то связала в одно целое судьбы Динаэля и Эливейн.