Легенда о Фейлель

Она робко, боясь поверить в возможность подобного чуда, не шевелясь, смотрела на лицо Динаэля — Эливь отчётливо слышала ровное биение его сердца.

Она приподнялась на локте и… осторожно взяв за край окровавленный камзол Элеля, заглянула под тяжёлую ткань…

По диагонали через грудь и живот Дина алел шрам. Но это была уже закрывшаяся, зарубцевавшаяся рана. На правом плече не было и следа недавней травмы, повредившей так серьёзно кости…

— Получилось, — счастливо прошептала Эди, видя тихую улыбку на лице мамы.

И, не в силах долее сопротивляться собственной усталости, она без чувств упала на руки подхватившего её Алуана.

Асена, с тревогой наблюдавшая за происходящим, и только теперь решившаяся выпустить из плотно сжатых пальцев рубашку своего утешителя, робко подняла глаза на этого человека. Элель улыбнулся. Девушка вдруг покраснела, Элельдиэль почувствовал странное для столь взрослого мужчины, каким он считал себя, смущение…

— 189 —

Эливейн держала Дина за руку и, не отрываясь, смотрела на его лицо. В её глазах стояли слёзы. Но она улыбалась.

Динаэль глубоко вздохнул и открыл глаза.

Яркий солнечный свет и любимая Эливь — вот что предстало его взору.

Дин попытался приподняться, но вновь опустился на траву.

— Я был уверен, что уже умер… — словно сам себе проговорил он. — Но тогда бы, думаю, я ощущал себя иначе…

И он, чуть поморщившись от явно не исчезнувшей ещё боли, улыбнулся. Прежде всего — любимой. Но и всем остальным тоже. И миру.

— Эди, — Динаэль повернул голову в сторону дочери, бледной, едва открывшей глаза, но счастливой, — спасибо тебе. Мы гордимся тобой… И — тебе больше не нужен наставник. Ты стала настоящей Волшебницей и сама выбрала свой путь…

Дин взглянул на пергамент, так и лежащий на его груди.

— Две половинки, — усмехнулся он. — Как просто и …как сложно…

Динаэль взял правой рукой свиток и приподнялся. Эливейн и Элель помогли ему встать на ноги. Эркель протянул отцу свой камзол.

— 190 —

Люди улыбались.

Динаэль пробегал глазами строки древнего документа. Первая часть была ему хорошо знакома, а далее — текст менял размеренно-повествовательный стиль на явно-предсказательный.

«Но тот, кто пожертвует своей чародейской силой во имя доброго дела; тот, кто сможет данными каждому человеку способностями спасти любимую от смерти; тот, кто будет преданно и честно служить людям своим трудом; тот, кто не побоится пожертвовать собой ради обретения душевного равновесия и сердечной гармонии родной душой; тот, кто пронесёт через свои и чужие беды, через неверие, сомнения и разочарования, царящие вокруг, убеждение в могуществе добра; тот, кто, несмотря на великие трудности, поможет своему ученику встать на путь Света; тот, кто, превосходя многих в лучших человеческих качествах, останется скромным, отзывчивым, трудолюбивым человеком — тот разовьёт в себе утраченный магический дар, который возродится в нём, с невиданной до сей поры мощью».

Как только Динаэль, изумлённый, прочитал последнее слово, пергамент вспыхнул и рассыпался в воздухе множеством золотых искр. Дин взглянул на супругу — она была единственная, кто вместе с ним бежал взором по строчкам.

Эливейн подбадривающе улыбнулась. Дин вдруг обнял её и поцеловал, на глазах у всех.

Послышались радостные возгласы, смех. Люди, наконец, поверили своим глазам: чудо произошло! Настоящее! Такое, которое случается крайне редко, но которого всегда так ждут…

А Эливейн вдруг ощутила рядом с собой присутствие не просто любимого, не просто единственного и неповторимого, а обладающего великой силой Мага… Уж Эливь-то это почувствовала верно: всё-таки она столько лет уже была женой Волшебника…

— 191 —

Хаим, начальник Стражи и Караула, мерил шагами Зал Волшебного Совета. Он, призванный охранять покой простых людей от возникающего порой нарушения равновесия Тёмных и Светлых Сил, чувствовал, что борьба за Добро идёт жестокая.

Вместе с ним в Зале находились ещё трое Волшебников — ведущих членов Совета.

И вдруг Хаим остановился: он чётко увидел место, где недавно закончился Поединок.

— Свет победил, — торжественно сообщил он.

— Значит, надо высылать Наряд за бывшим Тёмным Магом, — вздохнул один из Волшебников. — Кто сегодня исполняет обязанности Верховного Мага? Кому распоряжаться Конвоем?

Печаль по поводу отсутствия Верховного Мага была общей и неслучайной. Сложно держать дела в порядке, если регулярно сменяется руководитель. А сменяться приходилось, так как не было ни у кого из Волшебников столько силы, чтобы нести бремя ответственности, выпадающее на долю самого могучего — Верховного Мага, — постоянно.

Хаим словно прислушивался к чему-то далёкому. Вскоре и остальные ощутили это нечто — есть светлый Маг, невероятной силы…

— Где? — трое Волшебников смотрели на Хаима.

— Там же, где была битва, — задумчиво ответил тот.

— Он и победил?

— Нет, — Хаим покачал головой. — Сражался другой. Возникла минутная пауза.

— Он призывает Конвой, — доложил Хаим.

И Начальник Стражи, взяв с собой троих солдат-конвоиров, немедленно отправился к стенам Сумрачного Замка.

— 192 —