Легенда о Фейлель

Раздался глухой хлопок. Чёрные брызги, шипя и свистя, полетели в разные стороны. Динаэля отбросило на несколько метров назад, и он тяжело осел на землю… Дин вздрогнул всем телом, его опрокинуло на спину…

— 178 —

Эдилейн, не в силах подняться на ноги, подползла к отцу. Дин улыбнулся ей.

— Ну, вот и всё, моя умничка, — еле слышно проговорил он. — Ты молодец…

Эди взглянула на… Рубашка и бинты, разорванные в клочья, обнажили то, что ещё несколько секунд назад было сильным телом её отца…

Со всех сторон к ним бежали люди…

— Закрой… — прошептал Дин.

Среди топота приближающихся ног он слышал шаги одной — шаги Эливь. И она не должна была ужаснуться от того, что могла увидеть теперь.

Быстрая, родная и всё понимающая рука аккуратно накинула на Динаэля камзол — Элель опустился на колени возле отца. Рядом с ним, чуть больше запыхавшись, упал Эркель.

— Живы, — усмехнулся Дин. — Тоже мне, Спасатели… От родных свою опасность скрывали…

Голос его был хриплым, дыхание прерывистым, тяжёлым.

Эливейн тихо села на землю слева от мужа.

Люди стояли вокруг.

Где-то в стороне слышались возня и проклятия.

— 179 —

— Осторожно, — вдруг достаточно громко произнёс Дин. Звук его голоса заставил замолчать всех.

— Осторожно, — хрипло повторил Динаэль. — Не покалечьте Берка. Пожалуйста… Его будут судить… И обещаю вам, решение Суда будет справедливым.

— О! — Сэм злобно усмехнулся. — Тогда я не боюсь. Волшебный Суд гуманен. Кто постарше, — он окинул наглым взором держащих его людей, — тот помнит Приговор Колдуну Торуберу…

— Тебе не понять, — из толпы вышел сухонький старичок. — Я был на Открытых Заседаниях того Суда, — сказал он. — Я всё видел и слышал… Теперь я уже плохо помню лица… Приговор был справедлив… Правда, это единственный, кажется, в истории случай, когда бывший Чёрный Колдун избежал тюремной камеры…

Люди смотрели на говорящего с явным интересом.

— Но мистер Тору, юноша, вам не чета, — старик презрительно посмотрел на Берка. — Кому интересна та история, я расскажу, — пояснил он остальным. — Но потом. Сейчас не время… Есть здесь врач? — обратился он с вопросом к окружающим. — Скажите, что нужно сделать. Мы добудем необходимое, сказочное, немыслимое, только пусть он живёт…

— Да, — поддержали многие предложение старца. — Мы всё сделаем. Пусть далеко, пусть трудно… Пусть нас забросят в неведомые края…

— Спасибо вам, — Динаэль говорил с трудом, но искренне. — Вы замечательные, хорошие люди… И вам, господин Берк, спасибо — благодаря вам я вновь убедился в великодушии и доброте человеческой… Но ничего не надо, друзья мои, — почти шёпотом произнёс Дин. — В конце концов, каждый человек смертен…

Эливейн держала мужа за окровавленную руку.

Люди вопросительно и с сочувствием смотрели на неё.

— Правда, — тихо сказала она. — Спасибо вам за отзывчивость, но… Он сам врач… И я тоже… И… пожалуйста… просто оставьте нас… наедине… ненадолго… Не более часа… — она помолчала. — И простите…

Люди, кто свесив голову на грудь, кто всхлипывая, но не обижаясь и не сердясь, отходили к стенам Замка. Люди не уходили. Они ждали — а вдруг? Ведь так хочется верить в чудо…

— 180 —

Эливейн смотрела мужу в глаза. Его левая ладонь, покоящаяся в руках супруги, была холодна.

Сколько он хотел ей сказать!

— Прости меня, единственная моя, моя половинка, — прошептал он. — Мне хотелось бы, чтобы всё было иначе…

Дыхание Дина стало хриплым, неровным. Взор начал туманиться. Эливь с болью поняла, что Динаэль не протянет и получаса.

Она наклонилась и поцеловала его в губы. Дин вздрогнул: он почувствовал то, что произойдёт очень скоро…

Эливейн легла на траву рядом с супругом и, всё так же держа его руку в своих ладонях, опустила голову на его левое плечо. Он знал: она не сможет пережить его гибель второй раз, её сердце не вынесет утраты и остановится в тот миг, когда с его уст сорвётся последний вздох… И он не может это предотвратить… Не имеет для этого ни сил, ни права…

— Ничего не бойся, мой любимый, — тихо проговорила она. — Половинки не расстаются… Прости…

Динаэль хотел что-то ответить, но дыхание у него перехватило, тело судорожно вздрогнуло и сознание отказалось подчиниться доктору Фейлелю.

Эливь закрыла глаза.

— 181 —

Эдилейн с ужасом поняла, что в себя отец уже не придёт…

В голове крутилось одно и то же: «Половинки… Половинки… Единое целое…»

Эдилейн вдруг зажмурилась и отчётливо увидела отца, сильного, здорового, в своём кабинете в Архивах. Дин стоял, склонившись над столом, и изучал какой-то древний пергамент. Эди видела пальцы Дина, скользнувшие по нижнему неровному краю свитка — там явно не хватало части старинного документа. Эдилейн успела пробежать мысленным взором и строки, повествующие о добровольных жертвованиях магами своими чародейскими способностями…

Эди отчётливо видела, как отец убрал свиток на место.

Да, теперь она точно знала, где хранится одна половинка единого целого…

Эдилейн не могла объяснить, почему так необходимо именно сейчас соединить две части древнего пергамента. Но внутренний голос шептал ей: «Ищи дальше… Быстрее…»

— 182 —