Легенда о Гаруде

Он повернул голову в другую сторону, чтобы осмотреть вторую часть лица, ровно ли там лежит борода. Как будто на миг лицо его застыло в отражении, не поспевая за ним самим. Борис резко повернулся, чтобы проверить не показалось ли, и отражение послушно встало на то же место.

— Показалось… — прошептал он.

«Неужели не справлюсь? Да справлюсь, конечно. Покажу эти уёбкам. А нет, так открою своё дело и буду сам там руководить. Нашёлся тут директор…» — недовольно думал он, чувствуя, как внутренний зверь медленно открывал глаза и сонно, едва проснувшись, зевал пастью.

Он закрыл глаза, погружаясь в агрессивные фантазии, и легко вдарил кулаком в стену рядом.

«Блять…» — подумал он и, открыв глаза, посмотрел на себя.

Неожиданно, другое лицо смотрело на него с интересом, как будто исследовало самого себя, с улыбкой на тонких радостных губах — в тех глазах не было ни капли злости, лишь детский голый интерес.

Борис отшатнулся:

— Чё за?..

И с силой зажмурился, будто пытаясь выдавить их одними только веками, а затем открыл — другой исчез, осталось лишь тёмное собственное отражение.

— Заработался, походу… — промычал он облегчённо. И решил пойти домой — работать совсем не было настроения. Лучше было бы пойти в зал, выпустить «пар», но он и так занимался четыре дня подряд — нужно было дать мышцам отдых.

Борис поехал домой, по пути купив алкоголь и немного вкусностей — много было нельзя, это бы повредило его фигуре. По крайней мере, он за этим старался следить, лишь изредка давая себе волю, когда нельзя было пойти в зал и выпустить зверя наружу безопасно. В такие дни нужно было его бесхитростно усыпить, дать небольшую порцию яда, чтобы он опустился в сладостную дремоту, а сам Борис мог чуть-чуть отдохнуть от этой поглощающей тени, что над ним постоянно нависала.

Следующий день был выходным. В такие ленивые дни люди обычно нежатся в приятной кровати. Некоторые, получая свободное время, могут наконец-то заняться чем-то интересным. Есть и те, кто тратит это драгоценное редкое время на работу другого рода.

Нужно было съездить и купить новую модель телефона, вышедшую целую неделю назад — Борис разумно решил подождать несколько дней, чтобы неприятная очередь первых дней прошла, и он мог за короткое время приобрести вещь, позволявшую ему остаться на текущей ступени статуса. Ждать дальше уже было нельзя — снизу стучали более активные, купившие эту вещь и сталкивающие зазевавшихся дураков вниз этой причудливой лестницы.

«Мы уже тебя обогнали, пердила», — как будто кричали ему в спину образы тех, кого Борис встречал с этим телефоном.

Казалось, только ленивый не написал ещё о всех прелестях новой модели, без которых невозможно жить в современном мире. Если не функционально, то, хотя бы, эстетически, ведь как можно жить, когда дизайн твоего экрана не отвечает последней моде? Пусть даже и в незаметной, если о ней не знать, детали.

Борис проехал на смирную парковку, оплачивая её попутно, затем одиноко пошёл по бетонному аквариуму с автомобилями. Лифт услужливо стоял внизу, скромно дожидаясь богатых клиентов торгового центра. Борис зашёл внутрь, нажал круглую кнопку и пустился в крохотный путь.

Внутренность лифта была увешена зеркалами, чтобы ни один из дорогих клиентов не показался среди толпы в неподобающем виде. Борис тут же начал поправлять причёску, осматривать белые зубы и заросшие ноздри. В отличие от привычных многим, чуть поцарапанных, неухоженных с депрессией зеркал в других общественных пространствах, в торговых центрах строго следили за красотой — покупатели должны были находиться в острой опрятной форме, чтобы выбирать более дорогие товары, подходящие к их образу. Иначе они могли засомневаться и решить сэкономить, не видя разницы, а так подчёркивался их мираж, и чаша оценочных весов склонялась к покупке или назойливому кредиту, о котором можно сожалеть когда-нибудь потом, после покупки, в моменты нехватки денег.

В один из поворотов лица Борису снова показалось, что отражение двигается по-своему, в точности не повторяя ход оригинала. В холодном испуге он присмотрелся, повертел головой, но не смог «словить» точно расхождение движений — лишь смутно, почти подсознательно, и тревожно ощущая холодный безумный экзистенциальный диссонанс.