Легенда о Гаруде

Добравшись до машины, Борис трясущимися почти безвольными руками нащупал кнопку, открывающую дверь, и забрался внутрь. Зачарованный происходящим, он не мог отвести взгляда от самого себя, но другого. Едва он пытался это осмыслить, как тут же его бросало в испуг, и разум отступал от попытки. Нажав кнопку зажигания, он развернулся к незнакомцу, но того уже не было.

Борис выдохнул, положив руки на кожаную ткань руля:

— Снова показалось?.. Такого же… Такого же не может быть. Он же… не из машины… Из отражения.

Весь следующий день Борис провёл дома. Он не стал рассказывать Веселине о произошедшем, как и не делился случаями с отражениями — зачем? Чтобы в её глазах превратиться в безвольное дикое ничтожество? Этого допустить было нельзя. Да и разве он может сойти сума? Конечно, нет. Это ему показалось — тут сомневаться было нельзя. По крайней мере, в этом он пытался себя убеждать — благодаря чему, вскоре, и забыл о случившемся.

В понедельник он встал свежим, бодрым. Из головы, как ему казалось, совсем исчез испуг, и всё что с ним было связано. Как будто этого не было. Поэтому он после завтрака спокойно отправился на работу. По дороге туда ни в одном отражении, куда он с нарциссическим пристрастием заглядывал, не было ни странности движения, ни пугающего взгляда — всё те же строгие, немного агрессивные глаза на аккуратном твёрдом лице.

— Привет, Анжелика. Скажи, а Валентин Сергеевич у себя? — спросил он секретаршу на входе в свой кабинет.

— О, Борис Николаевич, а вы уходили? — с улыбкой ответила молодая женщина в строгом синем костюме.

— Нет. Только пришёл. Ты что-то напутала. Так что там с Валентином Сергеевичем — у себя?

— У себя. Но он сейчас занят, — ответила секретарша, а затем, как бы про себя, проговорила. — Может, кто-то похожий?..

— Хорошо, — не обращая внимание на её болтовню сказал Борис, заканчивая разговор. Он твёрдым шагом прошёл в свой кабинет.

Дверь оказалась открытой, компьютер уже был включен, некоторые бумаги лежали не на своём месте. Он вышел обратно в коридор.

— Анжелика, ты заходила в моей кабинет?

— Нет, Борис Николаевич. Туда… туда заходили.

— Кто? Валентин Сергеевич?

— Нет, — нервно покачала головой секретарша. — Не он. Другой.

— Кто? Что за загадки?

— Я… я не знаю.

Борис напряжённо улыбнулся. Зверь внутри открыл глаз. Секретарша выглядела растерянной и немного испуганной.

— Как это ты не знаешь? Ты же здесь сидишь, смотришь кто заходил, выходил.

— Был мужчина. Он сейчас у Валентина Сергеевича.

— А что он делал в моём кабинете? Как он вошёл?

— У него… у него был ключ, — промямлила секретарша.

Зверь поднимал уже голову. Борис начал нервно сжимать и разжимать кулаки. Захрустели костяшки, от волнения слабо начал выделяться адреналин, а это вызвало крохотные капельки пота, словно в попытке тушить внутренний костёр. Анжелика знала хорошо это состояние начальника и заранее начала пугаться.

— Ладно, — выдохнув, сказал Борис. Вместе с ним успокоилась и секретарша, нервно улыбнувшись. — Скажи мне, когда Валентин Сергеевич освободится — хорошо?

— Поняла, Борис Николаевич, — с улыбкой и натянутой уверенностью «весело» проговорила Анжелика, спасаясь от паники.

Борис не обратил никакого внимание на её нервную театральную реплику и закрыл за собой дверь.

Целый час Борис пытался вникнуть в рабочие дела, пролистывая заброшенные скучные бумаги. Но скользкое внимание не хотело останавливаться на таких твёрдых серых вещах — оно всё сочилось куда-то дальше, в глубины себя и напрягающей тревоги. Наконец, он бросил это безнадёжное дело и просто откинулся на стуле.

«Кто это?» — вертелось у него в голове.

Силуэт незнакомца то становился пугающим, то нелепым. От тянущейся неизвестности хотелось то идти и бить в двери начальника, то смотреть в окно на осенние деревья, обнажающиеся последней яркой красотой года.

Пассивно страх переходил в агрессию, заставляя его вставать со стула и, пройдя несколько волнительных шагов, садиться обратно.

«Бля, я так не поработаю нихуя…» — подумал он, и услышал щелчок за дверями. За этим звуком потекла оживлённая радостная беседа. Говорили о каких-то рабочих вопросах. Один из них Борис узнал — это был его вопрос.

«Неужели всё-таки уволят?» — подумал он в негодовании и решил открыть дверь, чтобы вскрыть, наконец, что это за таинственный претендент на его жизнь в компании.

За дверью стоял его начальник, весело улыбаясь и оживлённо обсуждая работу, сидела секретарша, зачарованно смотрящая на этих двоих, и сам Борис. Другой. В аккуратном костюме бежевого цвета. В отличие от настоящего Бориса, который просил Веселину гладить вещи почти каждый день, этот костюм был слегка помят, но от этого выглядел более естественным и красивым. Будто у него была своя жизнь, которой хозяин не мешал — наоборот, всячески поддерживал, создавая крепкую связь между костюмом и человеком.