Легенда о гетмане. Том I

— Стреляют как какие-нибудь гречкосеи, — презрительно сказал Верныдуб. — А не угостить ли и нам их каленым горохом в ответ, пан сотник?

— Нет, давай сначала разберемся, что происходит, — ответил Дорошенко, внимательно рассматривая толпящихся на валах людей. — По-моему, это не ляхи.

Осадив коня, он отдал приказ отряду остановиться, а сам вдвоем с Верныдубом выехал вперед и продолжил двигаться к воротам.

Подъехав ближе, он крикнул:

— Эй, вы там, открывай ворота.

— А ты кто такой, чтобы командовать тут? — спросил с валов чей-то громкий голос.

— Запорожский сотник Дорошенко, прибыл в Чигирин по приказу ясновельможного гетмана Хмельницкого, — ответил Петр.

— Что-то не похож ты на сотника, больно молод еще, да и люди твои больше смахивают на ляхов — вон как разодеты. С каких это пор на Сечи такие кунтуши и жупаны появились? Походов на Крым и турков давно не было.

— А ну открывай ворота, вражий сын, тебе говорят, — вмешался в разговор потерявший терпение Верныдуб. — Сказано тебе, что от запорожского гетмана прибыли, а что одеты в панскую одежду, то и значит, что после битвы ее у ляхов отобрали.

— Да это же действительно наши, казаки, — раздались голоса с валов. Открывай браму, Ясько, это ж наши!

— А если нет? — упорствовал тот, кого звали Яськом. — Эй вы, двое, подъезжайте поближе. Если ты действительно Дорошенко, то тебя тут многие знают.

Но едва Дорошенко с Верныдубом тронули коней, как из-за валов раздался чей-то властный приказ открыть браму. Ворота распахнулись и навстречу запорожцам вылетел на белом в яблоках коне всадник. Подскакав к ним, он, не слезая с лошади, обнял Дорошенко, затем отстранил его от себя и восхищенно сказал:

— Ну, истинный гетман, прямо вылитый твой дед, царство ему небесное. Вот таким же и он был перед своим последним походом на Крым. Рад видеть тебя в добром здравии! А теперь рассказывай, как там батько Хмель?

Глаза Дорошенко радостно сверкнули, он был счастлив встретить Павла Яненко — отца Оксаны и расценил это, как хороший знак, ниспосланный судьбой. Сняв шапку, он поздоровался:

— Здравствуй, дядько Павло. А что тут у вас происходит?

— Да вот молва донесла о вашей победе над ляхами и мы тоже решили не оставаться в стороне. Весь Чигирин поднялся. Всех жидов и шляхту кого перевешали, а кого на кол посадили. Меня, как племянника ясновельможного гетмана, народ выбрал за старшего.

У Петра на языке вертелся вопрос об Оксане, но он усилием воли сдержал себя и спросил:

— А где Чаплинский? У меня приказ ясновельможного гетмана схватить его и на аркане доставить к нему.

Яненко нахмурился.

— Сбежал, проклятый дозорца еще два дня назад Не успели его перехватить. Челядь сказывала, что убежал сам-один, только жену с собой прихватил. Хотя, говорят, она не хотела с ним ехать.

— Как же так, — заволновался Дорошенко, — получается, я не выполнил приказ гетмана. А куда Чаплинский подался — известно?

— Сказывают разное, но, скорее всего в Лубны, под защиту князя Яремы. Правда, Ярема с нашим старостой последнее время враждовали, но сейчас им всем не до распрей, когда запахло жареным.

Молодой сотник приуныл. Если Чаплинский бросился искать защиты у воеводы русского, он стал недосягаемым.

— А известно о том, где сейчас князь? — спросил он после некоторого молчания.

— Разное говорят, — ответил Яненко. Выражение его подвижного с крутым лбом и большими карими глазами лица стало сосредоточенно-хмурым. — По слухам, он выступил из Лубен и движется на соединение с Потоцким. Если это правда, то со дня на день надо ждать его в Чигирине. Хорошо, что ты подоспел вовремя, а то самим нам против него не выстоять.

Дорошенко вздрогнул, почувствовав как холодок пробежал по его спине…

— Так и с моим отрядом нам не выстоять против Яремы, — тихо сказал он. — У меня всего тысяча человек, да и то настоящих запорожцев среди них не больше сотни. А у князя шесть — семь полных хоругвей воинов, закаленных в боях и походах.

Лицо Яненко еще больше помрачнело:

— А что делать? — пожал он широкими плечами. — Если мы оставим Чигирин, Ярема просто сожжет город дотла. А всех, кого схватит, посадит на кол.

— Дядько Павло, — сменил тему разговора юноша. — А как поживает ваша Оксана? В добром ли здоровье?

Яненко сокрушенно покачал головой:

— Пропала Оксана.

— Как пропала? — воскликнул Петр.

— Два дня уже нет ее нигде. Ума не приложу, что могло с ней случиться. Вечером того дня, когда у нас тут буча поднялась, выскочила из дома к подружке и пропала. Всех уже расспрашивал, никто ее не видел. И среди мертвых тоже не нашли.

Смуглое лицо Дорошенко стало бледно-серым. Он почувствовал, что сердце его оборвалось и будто летит куда-то в глубокую пропасть.

Яненко отвел взгляд в сторону и вытер мозолистой ладонью слезу скатившуюся по его щеке:

— Вот такие-то дела с нашей Оксаной, сынок, — тихо сказал он.