Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

Алик и Клим поднялись на свой второй этаж. Внезапно Распутин остановился. Перед дверью стояла тележка с сумкой. Это скорбное средство перемещения дачного бремени Альберт Степанович узнал бы из тысячи других. На ручке болтались ключи от дачи и мамина косынка. На подгибающихся ногах он подошел к тележке. В крепко притороченной сумке зловеще лежали восемь зеленых кабачков. Последний привет от Валентины Петровны и уходящего лета.

— Это намек, — ошарашенно сказал Клим, потрясенный коварством «якутсы», — сначала вернули тележку, потом…

Какую неотъемлемую часть мамы пришлет подлая северная мафия в следующий раз, Альберт не услышал. Стресс стукнул его по затылку мягкой увесистой колотушкой. Потрошилов рухнул лицом вперед, круша кабачки волевым подбородком. В квартире напротив синхронно отпала от глазка Валентина Петровна. Растроганное материнское сердце дало сбой. Над ней склонились Рыжов и пенсионер Кузькин. Сократ и Диоген остались сидеть на кухне. Минутной слабости будущего вождя Белых Оленей они не увидели.

* * *

Альберт Потрошилов сидел в прихожей на сумке с парашютом и мучительно покусывал кончик карандаша. Слова роились в мозгу, как мухи над коровьей лепешкой, а садиться на бумагу никак не хотели. Между мозгом и клетчатым тетрадным листком пролегла пропасть. Альберт пучил глаза, дул щеки, прохаживался от стены к стене и трепал себя за волосы. В общем, делал все, что должен делать каждый писатель в период литературных потуг. Не помогало. Слова-мухи сбились в кучу и не собирались выстраиваться в ряды.

«Аликс — Юстису» — написал .он и тут же вспотел от напряжения. Выход на связь с «конторой» давался нелегко. Алик знал — у него нет права на ошибку. Он должен быть краток и непредвзят. Только информация. Никаких эмоций. Эмоции для гимназисток. Агент, работающий под прикрытием, — это холодная сталь!

«Здравствуйте, дорогие мои коллеги. Как же я соскучился…» — сама по себе вывела рука каллиграфическим почерком. Альберт в сердцах плюнул на пол, сложил листок вчетверо и швырнул в конец коридора. Потом принес тряпку, вытер плевок и выбросил испорченный лист в мусорное ведро. Тихо поскуливая, он умылся холодной водой и вернулся к перу и бумаге.

«Настоящим сообщаю, — полезли, наконец, казенные штампы, — что секретным агентом, работающим под прикрытием, то есть мною, произведена проверка четырнадцати почтовых ящиков по месту прописки капитана Потрошилова, то есть меня. Несмотря на то что с момента последнего контакта прошла неделя, предложений по способу передачи информации там не обнаружено. Потому продолжаю пользоваться прежним каналом в одностороннем порядке».

Альберт Степанович отложил в сторону бумагу и снова пошел умываться. Серьезное дело требовало колоссальных энергетических затрат. Пот лил градом. По пути он заглянул в комнату, где, раскинув в стороны руки, на диване мирно спал Клим. Рядом на подушке посапывал Ватсон и автоматически шевелил челюстями. Альберт скромно улыбнулся. Пока он рядом, они могут спать спокойно!

После трудного старта докладная пошла легче.

«Теперь о главном. В сложной обстановке борьбы с мафией, для конспирации, я был вынужден резко сменить внешность и стиль поведения. Роль непростая. Дается нелегко. В настоящее время я — красавец-мачо, аморал и любитель выпить. После этого в городе сложилась катастрофическая ситуация. Якутские мафиозные круги совершили прямую попытку подкупа сотрудника милиции Потрошилова А. С., то есть меня. В обмен на согласие занять пост главаря преступного сообщества, ему, то есть мне, было предложено вознаграждение. На преступном сленге — „понты“. На мой отказ принять чемодан с „понтами“ последовала незамедлительная реакция. Обиженный восточно-европейский криминал руками своих представителей славянской национальности пошел на все! В отношении существа (в целях безопасности имени не называю), близкого неподкупному сотруднику милиции, то есть мне, был совершен киднеппинг. В результате силовой акций хомяк тайного агента 108-го отделения милиции, то есть мой, по кличке Доктор Ватсон, был освобожден из плена! Виновники жестоко наказаны! Справедливость восторжествовала!

Но криминальное сообщество продолжает заманивать в свои сети капитана Потрошилова, то есть меня».

Алик остановил бойкое перо перед самыми трудными в его жизни строками. Хотелось зашифровать решающую часть послания. Но он проявил великодушие и удержался от постановки непосильных задач перед коллективным интеллектом сто восьмого отделения милиции.

«Отчаявшись достичь своих целей по-хорошему, преступные транснациональные корпорации похитили маму секретного агента, то есть мою! При расследовании обстоятельств преступления обнаружены следы наркомафии. Улики растительного происхождения, то есть грибы, ведут в мир криминала. Капитану Потрошилову, то есть мне, предложено вылететь для дальнейших переговоров в одно место. В целях безопасности не могу написать куда. Скажу лишь, что очень далеко. Для получения средств на билет пришлось продать личный автомобиль марки „Запорожец“.