Легенда о хрустальном яйце

— Здорово, — согласился Кондратьев. — Сначала атлас Луны, а теперь атлас земных недр — и всё благодаря телевидению...

Прошло еще два года. На кафедре Шмакова заканчиваются лабораторные испытания нового телевизионного снаряда, который сможет снимать под землей... кинофильмы. Этот новый снаряд будет «геологом-разведчиком». Он поможет не только в эксплуатации нефтяных и газовых скважин, но и при открытии и разработке ископаемых...

«ГЛАЗА» УМНЫХ МАШИН

 Семен Афанасьевич Злотников — доцент кафедры профессора Шмакова. Внешне это спокойный, уравновешенный человек. Он редко повышает голос, никогда никуда не спешит. Когда смотришь на Злотникова, кажется, что его размеренную, неторопливую жизнь ничто не может взбудоражить.

Злотникову пятьдесят лет, но он совсем седой: во время войны Семен Афанасьевич строил радарные установки и испытывал их в прифронтовой полосе под артиллерийским обстрелом и бомбами. Еще до войны Злотников создал первый отечественный широкополосный осциллограф — прибор, на экране которого видны все сложнейшие процессы, происходящие в телевизионных схемах. Ему довелось вместе с Однолько и Шмаковым строить первые советские телецентры.

Злотников — участник почти всех научно-исследовательских работ кафедры. Он разрабатывал усилительные устройства для объемного телевидения, создал измерительную аппаратуру для исследований цветных установок, блестяще завершил разработку телевизионного микроскопа с увеличением в несколько тысяч раз. Вместе с доцентом Однолько Злотников решал интересную проблему съемки с экрана телевизора.

Сейчас он исследует возможности использования телевидения в вычислительной технике. Это давнее и главное его увлечение. Вот как я об этом узнал.

...Возвращался я тогда из Ялты. Моим соседом по купе оказался молодой мужчина. Мы разговорились и к нашей обоюдной радости оказались коллегами. Это означало, что на всю дорогу мы были обеспечены темами для беседы.

Молодой человек уже несколько лет работал главным инженером вычислительного центра Ленинградского университета. С первых же его слов стало понятно, что об электронике, о кибернетике он может рассуждать часами.

— «Урал», — с увлечением говорил он, — это уже вчерашний день вычислительной техники. Скоро мы получим машины, которые будут совершать за секунду сотни тысяч операций. Для людей, не связанных с вычислительной техникой, это фантастично, но для нас теперь такие скорости — самое заурядное явление.

Сам я слабо разбирался в вычислительной технике. Всё же, чтобы поддержать разговор, рассказал ему о кибернетическом светофоре, сконструированном в Ленинградском институте связи. Из множества автомобилей по сигналу сирены он безошибочно угадывает «скорую помощь», пожарную машину, оперативный милицейский автомобиль... Без особых «раздумий» светофор открывает транспорту нужное направление.

— Прошло время, когда кибернетика была забавой. Умные механические «черепахи», которые выбираются из сложнейших лабиринтов и опять возвращаются в свою клетку, роботы, могущие свести вничью шахматную партию с любым гроссмейстером, — этим теперь мало кого удивишь.

— Ну, а чем удивишь?

— Мне лично больше всего по душе новая отрасль вычислительной техники — промышленная электроника. Я имею в виду станки и механизмы с программным управлением, автоматические поточные линии, программированные участки, цеха и целые заводы. И вот тут-то неоценимую услугу кибернетике оказывает телевидение. — Он посмотрел на меня и улыбнулся, вероятно довольный тем, что повернул разговор на интересующую меня тему.

— И уже есть какие-нибудь результаты? — насторожился я.

— Есть результаты,— не без гордости ответил он и рассказал об одном эксперименте, участником которого был сам.

На Ижорском заводе в каком-то из цехов работает многотонный пресс. Он прессует из раскаленного стального бруса огромные детали.

В центре студии на круглой тумбе возвышалась передающая на-мера...

Порою от пресса требуют ювелирной точности: допуски не превышают миллиметра. Сделав несколько ударов прессом, рабочий подходит к детали и измерительным инструментом (представьте себе габариты этого «циркуля»!) проверяет получившиеся размеры. Измерять раскаленную деталь опасно: необходима защита для лица и рук. После измерения рабочий вновь включает пресс. И тут важно вовремя остановить его: иногда один лишний удар сводит на нет всю работу.

В лаборатории вычислительного центра Ленинградского университета задумали создать небольшую электронную машину для управления прессом. Программу решили вводить с помощью телевидения. Другим способом, наверное, в данном случае и не обойдешься.

Перед прессом установили телевизионную камеру. Глаз объектива наведен на раскаленную болванку. Ему не жарко, и он зорко следит за размерами будущей детали. Вся информация из телевизионной камеры в виде электрических импульсов попадает в машину. Импульсы эти, после соответствующих преобразований, подают команду на устройства, координирующие движение пресса. Пресс автоматически выключится, как только размеры детали достигнут заданных величин.