Легенда о кимрском сапожнике

ВТОРОЙ МУЖИК. Нешто может быть, чтоб царя антихристом подменили?..

ПЕРВЫЙ МУЖИК. Может, не может… Не нашего с тобой ума дело… Пойдем-ка лучше бревно чистить, а то нарядчик нам не хуже антихриста всыпет…

Сцена 7

Съезжая изба.

Леонтьев и поручик сидят на лавке у стены. В руках у Леонтьева допросный лист, капитан читает его.

Пустынин стоит возле дыбы, руки заведены за спину, на них накинута веревка.

Палач, здоровый мужик, сидит рядом, перекусывает.

ЛЕОНТЬЕВ (поднимая голову от допросного листа). Выходит, ты и знать не знаешь, и ведать не ведаешь, отчего сапоги были плохи?..

ПУСТЫНИН. Попервоначалу сапоги были хороши…

ЛЕОНТЬЕВ. Попервоначалу?.. А когда же стали плохи?

ПУСТЫНИН. Не ведаю… Ума не приложу.

ЛЕОНТЬЕВ. Ты понимаешь хоть, что ты за все в ответе… Ежели ты не виноват, то кто? Мастера твои, поставщики матерьялов… Кто?

Палач подтаскивает Пустынина поближе к дыбе.

ПУСТЫНИН. Недоглядел я… Попервоначалу все шло хорошо, а опосля…

ЛЕОНТЬЕВ. Что опосля?.. Опосля у тебя глаз испортился? Ты для чего был поставлен над государевым делом? Барыши в карман отщелкивать?

ПУСТЫНИН. Недоглядел я, господин…

ЛЕОНТЬЕВ. Да что мне с того, что ты недоглядел?.. Мне что в сенат отписывать?.. Или государю?.. Что я к делу поставил вора и дурня к тому же? И тот дурень даже разобъяснить толком не умеет… Говори, тать!

Поручик делает знак, палач тянет веревку, тело Пустынина понимается на дыбе.

ПУСТЫНИН (хрипло). Недоглядел я…

Палач поднимает кнут и наносит удар.

Пустынин вскидывается. После второго удар голова его никнет.

ЛЕОНТЬЕВ. Ах ты, господи!..

ПАЛАЧ. Нежнай… А с виду – крепкай…

ПОРУЧИК. А ты тоже – не очень-то, бей, да не забивай…

Палач вздыхает, опускает тело Пустынина на пол, обливает его водой.

Пустынин приходит в себя.

Открывается дверь, солдат вталкивает Михаила.

СОЛДАТ. Спымали… По верфи шатался.

ПОРУЧИК. Шатался?.. Ты кто такой? А ну-ка, крест наложи!

Михаил смотрит на лежащего Пустынина, крестится. Поручик делает знак палачу, тот приподнимает Пустынина и сажает его на лавку, спиной к бревенчатой стене.

ЛЕОНТЬЕВ. Где-то я тебя видал…

МИХАИЛ. В Кимре, у барыни моей.

ЛЕОНТЬЕВ. Ну да… А чего здесь шляешься? Беглый?

МИХАИЛ. Никак нет, господин… По делу я.

ЛЕОНТЬЕВ. По какому такому делу? Барыня тебя послала?

МИХАИЛ (не сразу). Я сам.

ЛЕОНТЬЕВ. Сам? Сбежал?

МИХАИЛ. Ежели б я сбёг, то уж не к вам на верфь…

ПОРУЧИК. Это уж так. Побёг бы другую сторону. На Дон али на Яик…

ЛЕОНТЬЕВ. Ты, я гляжу, не дурак… (Солдату.) Где взяли? Что делал?

СОЛДАТ. С мужиками калякал… (Кивает на Пустынина.) Об нём выспрашивал.

ЛЕОНТЬЕВ. Ишь ты… (Михаилу.) Так что у тебя за дело?

Пауза. Михаил смотрит на Пустынина. Тот поднимает голову, смотрит на Михаила.

МИХАИЛ. Григорья Онисимыча хотел проведать.

ПОРУЧИК. Ты гляди – проведать… Ай да молодец!

ЛЕОНТЬЕВ. А барыня ведает про то?.. Или ваш управитель?

МИХАИЛ. Я сам.

ЛЕОНТЬЕВ. Гляди-ка, сам… Ну ладно, коли ты такой бойкий… Проведай. Вон он, Пустынин. (Михаил переводит взгляд с капитана на Пустынина и обратно.) Не робей, подойди.

Михаил подходит к Пустынину. Пауза.

МИХАИЛ. Ну, как ты, Григорий Онисимыч?

ПУСТЫНИН. Сам видишь.

МИХАИЛ. Вижу. (Оглядывается на капитана и поручика.)

ПУСТЫНИН. Таньку видал? Как она?

МИХАИЛ. Ничего. У батюшки ночует, она там вместе с попадьей.

ПУСТЫНИН. Это хорошо, коли с попадьёй… А ты вот что… Гляди, обидишь её, убью.

МИХАИЛ. Эх, Григорий Онисимыч… Я-то её не обижу. И другим не дам. (Пауза. Кивает на дыбу.) Это что ль – дыба?

ПУСТЫНИН. Она самая.

МИХАИЛ (оглянувшись на офицеров). И за что ж тебя так?

ПУСТЫНИН. А ты как сам-то как думаешь?

МИХАИЛ. Говорят, за сапоги.

ПУСТЫНИН. За них.

МИХАИЛ. Вот, значит, как… А поправить нельзя?

ПУСТЫНИН. Поправить?

МИХАИЛ. Ну да. Нешто нельзя поправить? Что я Таньке-то скажу? Она и так плачет…

ПОРУЧИК. Надо было сапоги справные тачать… И поправлять было б нечего.

ЛЕОНТЬЕВ (Михаилу). Подойди. (Михаил подходит.) В бога веруешь?

МИХАИЛ. А то как же.

ЛЕОНТЬЕВ. Двоеперстников доводилось встречать?