Легенда о Коловрате

– Потапыч русских не ломает, – с непоколебимой уверенностью сказал монах и поманил замерзших беглецов за собой.

Когда дружина Евпатия подъехала вслед за Нестором – так представился странный проводник, – к заснеженной скале, кругом уже наступила непроглядная тьма, какая бывает только пасмурными зимними ночами. Если б не факел, подрагивающий желтым пламенем в руке инока, маленький отряд непременно заблудился бы. Тем более что где-то совсем рядом порыкивал медведь. Он явно шел следом за людьми, и кони от этого сильно беспокоились, все время норовя свернуть подальше от бурого шатуна. Но, слава Всевышнему, и продрогшая Лада, и усталые витязи добрались до пещеры в целости.

– Заходите, – пригласил монах и подсветил узкую расщелину. Коловрат с сомнением поглядел на нового знакомца, но встретил прямой, спокойный взгляд. Нестор чуть улыбнулся, будто угадав его опасения, и сказал:

– Здесь вам бояться нечего.

Воины стреножили коней и зашли внутрь. Пещера была просторная и почти пустая, внутри уютно потрескивал костерок. От внезапного тепла приятно защипало замерзшие лица и руки.

Отшельник был немногословен, вопросов гостям задавать не спешил, зато вскоре по каменной келье разнесся густой аромат травяного отвара, а на кусках бересты появились краюха черствого хлеба и куски солонины. Для изголодавшихся и усталых воинов это был целый пир.

– Угощайтесь, гости дорогие, чем Бог послал, – молвил Нестор, разливая отвар по глиняным чашам, и второй раз просить не пришлось.

Ратники старались взять куски поменьше – негоже объедать гостеприимного отшельника, – но уминали скромные яства с завидным аппетитом. Горячий ароматный отвар тоже пришелся им по вкусу. Он приятно горчил, согревал и успокаивал. Отужинав, дружинники Евпатия улеглись прямо у костра, и всего через пару мгновений по пещере разнеслось мерное посапывание спящих. Сам же Коловрат остался сидеть. Он следил за танцующими язычками пламени, гоня от себя усталость, и думал, как быть дальше.

– На-ка, выпей, – тронул его за плечо Нестор, протягивая дымящуюся паром чашу. – Спать будешь, как дитя малое.

– Поздно уже спать. На рассвете надо идти.

– Куда ж вы пойдете, по снегу-то? Метель до следующего вечера не стихнет. Спать ложись. Эх! Гляди ты – мыши всю крапиву потравили… Пей!

– Нельзя. – Евпатий решительно отставил чашу.

– Странное ты себе послушание выбрал. Я вот хоть на голой земле, а все ж сплю. В монастыре, правда, другое послушание было – власяницу носил и…

– Что ж ты теперь не в монастыре, а отшельником в пещере зимуешь?

Старец отложил травы, которые перебирал, и присел на деревянный чурбачок напротив собеседника.

– Грехи замаливаю. Свои и чужие.

Коловрат кивнул:

– Все мы – грешники. Только нынче не молитвы нужны, а сила да мечи острые. Не слыхал? Татарская Орда на Русь пришла. Рязань в руинах лежит. Ингварь Ингваревич собирает выживших по окрестным городам и селам.

Нестор посмотрел Евпатию в глаза, сжал губы и надолго замолчал. Боярин уж подумал, что инок и не заговорит больше, однако вскорости услышал негромкий напряженный голос:

– В Писании сказано: «Ни одна птица не упадет на землю без воли Отца нашего». Коли Господь кару на нас насылает, значит, научить чему-то хочет. Молиться надо – Божий замысел и откроется.

– И та молитва татар прогонит? – с едва сдерживаемым гневом прошептал Коловрат. Внутри у него все закипело.

– Может, и прогонит. А заодно и дрянь из сердец наших повыжжет. Предательство, междоусобицы разрывают землю русскую уж сколько лет. Вот Господь и наслал кару. Если сами не можем с собой совладать, так Он поможет. Придется князьям забыть старые распри и объединиться против общего врага.

– А сколько людей погибнет? Сколько останется без крова, без надежды? Скольких уведут в рабство? Детей, женщин… Разве они в чем виноваты?

– Все мы грешны перед Господом, – угрюмо ответил монах и тяжело вздохнул. – Ты вспомни. И в Рязанском, и в других княжествах властители за троны да за земли дерутся без устали. Людей губят, жгут, грабят… Своих же, русичей! Ты молодой еще, горячий, настоящего зверства не видел. А я знаю, на что мы сами способны – никаких татар не нужно.

– Что инок может знать о войне, сидя в скиту или в пещере? – отмахнулся рязанский боярин. Сонливость как рукой сняло. Он сжимал и разжимал кулаки, еле сдерживая нахлынувшие чувства. Перед глазами стояли разоренные храмы, сожжённые дома родного города, но четче всего Евпатий видел лица жены и детей. Это их смертью Всевышний его вразумить надумал? Что ж это за Бог такой, коли отбирает жизни у невиновных и наказывает тех, кто силился жить если не праведно, то по чести? Не может такого быть!

– Инок не всегда в иноках ходил, – голос Нестора стал совсем тихим, будто потускнел от горечи. Старик подгреб суковатой палкой угли в костре и взглянул на Коловрата. В глазах у него плескалась давнишняя боль, от которой нельзя найти избавления. – Много лет назад я был не последним боярином в Рязани. Служил князю Роману Игоревичу, слушал песни жены, детей растил… А потом поехал с правителем своим в Исады…