Легенда о Красном Снеге

Тем временем костер набрал свою силу, и так громко трещал, что вопли жертвы слышно не было, дым стоял коромыслом, и видно пленника тоже не было. Пришедшие посмотреть казнь скучали, кто-то грелся у костра, кто-то, забыв, зачем пришел, организовал небольшой хор, который пел какие-то песни.

Когда костер погас, то выяснилось, что от пленника не осталось даже обугленной косточки, окончательно разочарованные люди ушли без сувениров.

Аланка и Сорокамос отправились в башню.

В башне Аланка села на свой стул у окна и уставилась вдаль.

— Аланка, — позвал Сорокамос, — Алли.

Она не оборачивалась и не отвечала. Принц достиг точки кипения и резко развернул Аланку лицом к себе. Она плакала.

— Скажи мне, по-прежнему ли ты меня любишь? — прорычал Сорокамос.

Аланка посмотрела на него замученными глазами.

— Люблю, — безвольно ответила она.

— Меня ли? — впадая в бешенство, прошипел Сорокамос.

— Тебя, — эхом отозвалась Аланка.

Принц оттолкнул ее от себя и, разворачиваясь, случайно задел стул, который полетел на пол вместе с Аланкой. Она стала подниматься, щеки ее были бледны до желтизны, на них алели два ярких пятна.

— Прости меня, — Сорокамос бросился ее поднимать, — прости. Я не знаю, что на меня нашло.

— Почему? — тихо проговорила Аланка, — Почему все, кто любят меня норовят сделать мне больно, — голос ее набирал силы и наливался холодом, — ты хочешь знать, люблю ли я тебя? Я не знаю! Я не знаю, что такое любить! После всего, что я тут увидела, я больше не понимаю, что такое любовь! Я ничего не знаю!

Сорокамос наклонил голову и думал, чтобы могла означать эта холодная скороговорка. Наконец, он усмехнулся, обнял тепло свою возлюбленную и сказал:

— Прости меня еще раз. Теперь я все понял. Ты очень меня любишь, просто ты устала. Прости, я очень боюсь, что ты разлюбишь меня. Я не могу без тебя.

— Я тоже, — тихо ответила Аланка, глядя в пустоту немигающим взором. В душе ее отогревалась какая-то точка, становилось тепло, она ощущала, как внутри словно тает льдинка.

В комнату вошел Влад.

— Пора, мадам, с нашими друзьями все в порядке, мадемуазель Занка закончила приводить себя в порядок. Пора, мадам.

— Пора, — тихо повторила Аланка.

Сорокамос в последнем приступе ревности, отметил нотку облегчения в голосе любимой.

Глава четвертая. Похищенные и обретенные

Механизм, разработанный Джуриуссом и Владом, сооруженный за несколько дней из подручных материалов, сработал безукоризненно. Когда костер разгорелся достаточно сильно, площадка со столбом и Джуриуссом поехала вниз в специально подготовленную для этого каморку. Влад отвязал пленника от столба.

— Ждите здесь, — все скоро кончится, — мы пойдем, когда на улице никого не будет. Влад куда-то исчез, Джуриусс еще раз проверил все бумаги, проговорил маршрут. Через какое-то время пришел Влад.

— Идемте, мои люди, вырыли лаз, там вас ждут мессир Виконт и две уведенные кобылы, на них вы по тайной тропе доберетесь до Ревеня за полусутки.

Мужчины полезли в какой-то земляной коридор, достаточно длинный и узкий, передвигаться там можно было только на четвереньках.

— Сколько ваши люди работали над этим коридором? — удивленно проговорил Джуриусс.

— Не думайте об этом, Господин, — как-то недовольно отозвался Влад.

Вскоре бывший капитан "Грегорины" почувствовал прохладную сырость леса. Они выбрались на какую-то поляну. Неподалеку фыркали лошади.

— Мекелес, — тихо позвал Джуриусс.

— Я здесь, мессир Джуриусс.

— Будем прощаться, Влад, — улыбнулся Джуриусс, — Берегите ее, ваше святейшество.

Глаза горбуна хитро сверкнули в какой-то неверной вспышке света:

— Я никогда не мог понять, кто вы такой, мессир Джуриусс: мудрец, глупец или просто хитрый человек, которому выгодно быть время от времени и тем и другим? Пусть ваши боги хранят и любят вас так же, как вы любите ее, это лучшая защита, можете поверить мне.

— Спасибо вам, — Джуриусс был в замешательстве, — вы добры ваша доброта в любом случае не останется без награды. Если мы все останемся живы, я найду способ отблагодарить, я все еще капитан, пусть и без корабля. Мое слово, слово капитана, стоит дорого.

На этом они распрощались.

Джуриусс вскочил в седло, и они с Мекелесом медленно начали путь. Изредка Джуриусс посматривал на Мекелеса, как бы тот не отстал, хотя то, что виконт где-то рядом было понятно по тихому его бормотанию.